Основание будущего
«Камень на камень, кирпич на кирпич...», — Ленин умер внезапно. Как и всякий из живущих. К смерти сколько не готовься, всё одно приходит она невзначай.
Многое нужно сказать о событиях, связанных со смертью вождя мирового пролетариата. Именно она, его смерть, явилась и поворотным моментом в истории Советского государства и новой точкой отсчёта для всех тех, кто создавал супрематические модели и конструктивистские пространства возможного будущего Страны Советов. Родченко, Татлин, Клуцис. Многие другие. 21-ое января 1924-го перевернуло для них всё. Другое дело, что осознание этого январского переворота пришло гораздо позднее...
Растерянность и смятение. Именно так можно было охарактеризовать произошедшее. Первое в мире государство рабочих и крестьян, совершившее революцию, победившее в Гражданской войне, изгнавшее интервентов и выстоявшее в борьбе фактически против всего капиталистического мира, утратило лидера. И не имеет никакого значения тот факт, что последние полтора года своей жизни Ленин был фактически выключен из процесса управления страной. В том и сила лидера — в физическом, пусть и не явном, присутствии в сознании масс. Бюллетени о состоянии вождя ежедневно печатаются в газетах, к нему приезжают за советом первые лица государства. Всё идёт как надо: «Ильич с болезнью совладает! Здоровья товарищу Ленину!»
Не совладал.
И в этот самый момент случилось поистине невероятное: вперёд выступили те, над чьими убеждениями сам Ленин при жизни иногда посмеивался, а иногда и открыто им противостоял. Вперёд вышли адепты богостроительства: Леонид Красин (вдохновляемый идеями Александра Богданова о физическом бессмертии и Николая Фёдорова о воскрешении мёртвых), Анатолий Луначарский, Максим Горький, Владимир Базаров. Для ясности - идея богостроительства, это про теоретическую созвучность и возможное слияние христианства и марксизма. Такое было время, время экспериментов.
Сейчас поймёте о чём речь. И при тут всяческие ВХУТЕМАСы. Сначала предыстория.
Идею сохранения тела вождя «якобы» озвучил Сталин (а у него за плечами была духовная семинария) как «якобы» настойчивую просьбу «самых разных товарищей из провинции». Ни имена тех товарищей, ни названия тех провинций мы никогда не узнаем. Политика, она и в делах смерти политика.
Говорят, причём всё больше зарубежные источники, что горевание по Ленину и правда было невероятной силы. Как будто бы всё, что накопилось, всё, что камнем лежало на сердце, - Первая Мировая, крушение Российской империи, революция, голод, разруха и Гражданская война, как и неисчислимые понесённые жертвы всё в одночасье сошлось в точку. В те страшные и морозные дни января.
Народ шёл на прощание нескончаемым потоком. Который вовсе не являлся фигурой речи.
И потекли людские толпы,
Неся знамена впереди,
Чтобы взглянуть на профиль желтый
И красный орден на груди.
В те годы такие стихи были боле чем возможны (строки Веры Инбер). Это при Сталине за «жёлтый профиль» могли и... И будут по всей строгости. А сейчас только что минул шестой год Великого Октября, и кровь у борцов Пролеткульта кипит даже и на холоде лютом.
А что же, кроме поэзии?
Огненный советский плакат.
Вот тут, приготовьтесь.
Что видим?
Фотоколлаж Александра Родченко «Похороны Владимира Ленина» (1924). Три красных луча из верхнего правого угла расходятся вниз по всему основанию или собираются у основания и устремляются вверх, в верхний правый, где голова смеющегося Ленина в кепке говорит пролетариям всех стран: «Смерти, братцы, нет! Большевикам всё нипочём!». Но середина плаката — Ленин в мавзолее, причём повторённый дважды, и прямо на животе одного из них стоит вполне себе живой небольшой Ленин снова в кепке и в полный рост. В основании плаката — фото огромной человеческой реки, устремлённой в Колонный зал Дома Союзов (где, в течение пяти дней и ночей проходило прощание с вождём) и чёрный траурный прямоугольник. Точка. Додумываем сами.
Что видим?
Фотоколлаж Густава Клуциса «Ленину» (1924). Чёрная середина, вертикальные красные поля. Вверху по центру - голова Крупской со взглядом устремлённым «прямо в вас», по бокам от неё скорбящие головы раза в три меньше Надежды Константиновны, в одной угадывается Сталин. В центре плаката — голова Ленина в гробу во время прощания, в основании плаката — красноармеец в полный рост с винтовкой и примкнутым штыком и зигзаг-молния из человеческих лиц, бесконечная река пришедших поклониться вождю. Точка. Додумываем сами.
Впрочем.
Это всё ещё не даёт «окончательной почвы для размышлений»!
Что видим?
Макет фантика для карамели «Пролетарская» (если что- выпускали и продавалась) авторства Александра Родченко со стихами Владимира Маяковского. Ленин строго смотрит глаза в глаза на каждого пролетария с каждой карамелины. «Госуд. Конд. Фабр. МОССЕЛЬПРОМ» (1924). А поэзия такая:
Попы на земле объедались сами.
А нас прельщали райскими небесами.
А мы хотим, чтобы трудящиеся ели
На земле, печенье и карамели.
А попов пошлем на тверди небесные,
Пусть едят облака пресные.
Что видим?
Книжка Ильи Лина «Ленин и дети» с фотоколлажами Густава Клуциса и Сергея Сенькина (1924). Ильич на прогулке с детьми и дети по всей обложке, Ильич в центре как бы мишени (тут уж простите) с пацанёнком в обнимку, а по всей мишени по секторам — всех мастей советские дети и внизу, в основании, обрамляя и поддерживая текст — два Ленина, один в кепке и пиджаке, другой в пальто и шапке. Какой там Энди Уорхол, пусть и носа казать не смеет, да он ещё, вражина американская, даже и не родился!
Вот Ленин идёт себе, смеётся, и дети с ним! Вот Ленин лежит себе в мавзолее и детские личики плачущие по кругу... Вот Ленин... 96 страниц. «Молодая Гвардия». А что там с текстом? Так, например:
«Почему умер Ленин?
По этому поводу споры были разные. Олег Медведев, пять лет, сказал своё мнение.
— Дядя Володя речь говорил. Потому утром долго не проснулся...
Митька Федосеев задал вопрос учёный.
— А почему, говорят, уже доктора делают, что люди продолжение жизни имеют, как вроде моложе... А почему Советская власть не сделала так?»
Сделала Советская власть. Сделала.
Вернёмся к богостроительству и пламенным адептам его.
Помните «Памятник III Коммунистического Интернационала» он же «Башня Татлина»? Чем не Вавилон побеждённый, усмирённый, от небесной кары избавленный? Да, не построили, но ведь хотели!
Так и с Лениным Владимиром Ильичём. Да, не оживили, не смогли продлить жизнь, но ведь хотели! Новые поколения придут и закончат то, что начато было отцами и дедами.
Вдумайтесь, вышеперечисленные артефакты творчества вполне себе состоявшихся художников, они что про хулу на вождя мирового пролетариата? Или, они про наплевательское отношение ко всему старому, включая и древнейшую обрядовость, взаимоотношения живых с мёртвыми? Это что ли по принципу: «Собираемся в субботу на сожжение икон! Всем быть при параде. По окончании танцы и стихи! Ленин умер и по этому поводу тоже спляшем! Жив Ильич, всех нас живее!»
Нет. Это всё не про это.
Луначарского Ленин по тихому высмеивал, а чего хотел Луначарский? Новой эстетики, новой религии без религии. Торжества культуры хотел, всеобщей грамотности хотел, огня в глазах народных и мыслей высоких в народных головах. Только вот не больно-то они от военного коммунизма загорались, и от бескормицы с болезнями пополам. Попов, таким образом, погнали. Но свято место пусто никогда. И заняли его новые страстотерпцы. Самим народом (и партией, это уж, конечно), назначенные. Партия, она, как бы это сказать... Действовала строго по обстоятельствам.
Когда 26-го мая 1924-го мавзолей Ленина впервые открылся для массового посещения и первыми туда пришли делегаты XIII съезда партии, они были по меньшей мере потрясены. Владимир Ильич спал в стеклянном саркофаге и выглядел как... Живой и спящий человек. Теперь представьте себе, что чувствовали те, кто его увидел во все последующие годы, (скажем, в 20-ые особенно): «Сейчас не жив он, но кто знает, может, и будет жив! Кто знает на что способна Советская власть!» Так и сложилось основание будущего. Основание Страны Советов, не то чтобы поправшей основы мироздания, прямо с башни Татлина, но по крайности список претензий отцу небесному выставившее. Так, мол, и так, нас не вполне устраивает текущий порядок вещей, товарищ Бог. От вас требуется в сжатые сроки переиначить схему мироздания. А уж большевики вам помогут.
Большевики вам помогут.
Во всём, что упоминалось в статье, во всех работах, попираем сам принцип загробности, сам факт конечного перехода в мир иной. Нет никакого мира иного, а есть наличная материя — физика, требуется переплавить её в метафизику, требуется рычаг и точка опоры. Сам-то мир мы уже свернули в отдельно взятой, теперь пора в масштабах шарика, так сказать.
И всё же никому, совершенно никому не дано отменить переход полностью (уж мы-то знаем), ни тогда, ни сейчас. Именно поэтому к десятой годовщине Октября выходит в СССР уникальное издание - мемориальный альбом «Памяти погибших вождей». Столичное издательство «Молодой рабочий», 88 страниц, 10 тысяч экземпляров. Обложка в конструктивистском стиле, автор Густав Клуцис. Двадцать три очерка о безвременно ушедших героях и первый из них Ленин.
Что там на обложке?
Три красных знамени в накрепко сжатых руках. Руки живые - фотоколлаж. Всё прочее прорисовано в эстетике траура и революционной борьбы. А вот задняя сторона обложки, это дело совсем другое. Тут прямо-таки поле непаханое для конспирологов. На чёрном фоне фото мавзолея в три четверти, вписанное не то в мандалу, не то в пиктограмму, а сквозь мавзолей - фотоколлажная человеческая река, всё в той же форме зигзага-молнии.
Мрачное впечатление.
И вроде как не про смерть.
А тогда про что?
Про жизнь за пределами смерти.
Всю эту «бесовскую» самодеятельность конструктивистам ещё припомнят, когда задавят НЭП, проведут коллективизацию, одолеют первую рекордную пятилетку. Когда закончится жесточайшая внутрипартийная борьба, когда окончательно решим мы воевать лишь «малой кровью и на чужой территории». Когда...
Все эти коллажи... Всё это неканоническое совмещение живого и изображённого, весь этот полёт фантазии и праздник мысли... Короче, вредно это всё. Божества окончательно утверждённого пантеона такого не любят. Не терпят. И не приемлют.
Приближалось время неоклассики и сталинского ампира. Время титанов дейнековской школы, время полубогов-полулюдей, время буйства красок и сияния мозаичных полотен. Какой уж там серо-чёрно-белый Ленин, вырезанный по контуру ножницами в самой обычной человеческой руке. Какие там рассуждения про «дядя Володя речь говорил...».
И дядя Володя Ульянов/Ленин, и вся с ним партия бессмертных большевиков, и все вообще граждане и гражданки Советского Союза строили (с полной самоотдачей) в отдельно взятой стране отдельно взятое царство небесное, которому нет и не будет в истории конца.
Поговаривают, увидев на одном из митингов транспарант с надписью «Царству рабочих и крестьян не будет конца!», Ленин пришёл в неописуемую ярость. Клеймил устроителей «любовью к боженьке», зверски ругал за незрелость и подтягивание изживших себя догматов. А что вышло?
«Ленин умер, но дело его живёт!»
«Ленин и сейчас живее всех живых!»
«Под знаменем Ленина — вперёд к победе коммунизма!»
Не может человек без веры.
Горький это знал.
И Красин это знал.
Да и все вообще это знали, просто молчали до поры.
Смерть Ленина в действительности прервала забытьё революции, её анабиоз и её анестезию. Смерть Ленина, совершенно без дураков совершившего и удержавшего невозможное и немыслимое вот точно как Жар-птицу оборвала первый круг, и он так и не был замкнут. Общество и власть практически в едином порыве отказали своему вождю в завещанном им самому себе посмертии и в завещанной им всем нам, пусть и не до конца осмысленной свободе. Общество и власть со всей серьёзностью заставили вождя жить дальше. Именно с этого момента, с того страшного январского дня 1924-го, и начала своё бесконечное падение башня Татлина. А творящаяся здесь и сейчас история СССР ушла в столь глубокую и непредставимую разуму человеческому мистику, что и до сих пор не можем мы понять, что это было. Что это есть? Чем это станет?
В 1930 начнёт издаваться журнал «СССР на стройке», на пяти языках, на западную аудиторию (первый номер под редакцией Максима Горького). Грандиозный проект в котором будут ещё видны отблески авангарда, конструктивизма и прочих новых миров.
К 1932-му Советская власть решительно разметает по закоулочкам все ВХУТЕМАСы, ЛЭФы, «Октябри» и прочие творческие институции.
А потом наступит год 37-ой.
Сергей Цветаев.
