Незримая сила
Мы начнём с Чапаева — Василий Иванович свой — не подведёт, не даст осечки. Фильм «Чапаев» товарищ Сталин посмотрел тридцать восемь раз. Такая вот кремлёвская точность. И каждый раз просмотренным был неизменно доволен. Однако, братья Васильевы, хоть и рассчитывали на успех картины, свято помнили в каком времени они живут, а время было решительное, советское было время. Потому у фильма «Чапаев» снято было три разных финала. Опасались братья Васильевы за трагизм концовки — все главные герои погибли, так кому ж тогда в светлом завтра жить?
Вопрос без ответа.
Во втором финале раненые Петька с Анкой, дело ясное в обнимку, бредут на фоне проносящейся галопом красной конницы, улыбаются, а за кадром голос Василия Ивановича им и говорит: «Счастливые, говорю, вы с Петькой. Молодые. Вся жизнь впереди». В третьем финале (который снимался в Гори, на родине Сталина) видим мы яблоневый сад, Анку с детьми, Петьку в должности комдива стрелковой дивизии и опять же — голос Василия Ивановича за кадром: «Вот поженитесь, работать вместе будете. Война кончится, великолепная будет жизнь. Знаешь, какая жизнь будет? Помирать не надо!»
Осталось рассказать про четвёртый финал. И про небывалую и нигде в мире более невиданную мощь советской пропаганды. Четвёртый братьям Васильевым не мог бы привидеться и в сне кошмарном, только вот жизнь распорядилась так, что привиделся. Семь лет спустя. И не Васильевым, а Владимиру Петрову (тоже из маститых режиссёр — «Пётр Первый», «Кутузов», «Ревизор», «Поединок» — его работы). В июле 1941-го Петров снял последний (как тогда казалось) финал, на пять минут. И это определило как бы всё. Ибо никто не отменял роль личности в истории.
Чапаева играл, конечно же, Борис Бабочкин. Премьера концовки (она называлась «Чапаев с нами» и шла после основной ленты «Чапаев) состоялась во множестве городов СССР 31-го июля 41-го. По воспоминаниям очевидцев эффект был сравним с прямым попаданием артиллерийского снаряда — зал взрывался, люди плакали, порыв душевный был невероятной силы.
Чапаев под пулемётным огнём белых переплывал Урал-реку, выходил на берег из осени 1919-го в лето 1941-го где и ждали его политрук и танкист, произносил каким-то страшным и одновременно кухонно-залихватски-застольным, невыносимо родным голосом: «Ну, чего у вас тут? Опять немцы полезли?». Облачался (именно так и никак иначе) в бурку, папаху и командовал «По коням!» Далее, воскрешённый и воскресший, произносил Чапай речь от которой и сейчас ходит мороз по загривку. Что там было? «Было по одной винтовке у нас на троих — а врага били!» «Либо они нас, либо мы их!» «Великолепное у вас оружие. С такой оружией ничего не страшно. Великолепные у вас бойцы. Поди, у каждого сапоги есть!» «Так деритесь всегда, как мы дрались! Или нет! Ещё лучше деритесь! Не давайте пощады врагу, а я проклинаю его чапаевским проклятьем. И помните, бойцы, Чапаев всегда с вами! Вперёд!»
Этот фильм, это действо торжества идеалов, следует и сейчас показывать только так. И только в такой последовательности. В первые и самые страшные недели войны советская пропаганда совершила шаг судьбоносный — она, оправившись от первого удара в челюсть, утеревшись кровью, ухватила под руку попавший ей кузнечный молот и молотом тем хватила «проклятого немца» по голове — удар был страшный. Череп выдержал, хоть и пошёл трещинами, а вот внутри... Внутри — враг Советского Союза и всего рода человеческого был повержен, был обречён на медленную, мучительную смерть. Так бывает, когда Отец небесный показывает на кого-либо пальцем.
С 31-го июля 41-го считаем мы новую советскую веру, новое красное крещение — обряд принятия предков, обряд слияния воедино всех воинств и всех воинов Земли Русской — только так и никак иначе. И чапаевское врагам проклятие — оно потому и имеет силу и сегодня и тогда — нам явлен сквозной канал, неразрывная и нерушимая цепь героической преемственности где всё смешалось — бедность и богатство, власть имущих и власть неимущих, кровь царёва и кровь пахарева — во имя одного — Победы и Славы Родины.
Сталин окончил духовную семинарию и по-своему был хорошим учеником. Сталин знал и силу поклонения духу предков и силу духовного подвижничества на память и подвиг тех предков опирающуюся. Сталин сказал: «Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков – Александра Невского, Димитрия Донского, Кузьмы Минина, Димитрия Пожарского, Александра Суворова, Михаила Кутузова! Пусть осенит вас победоносное знамя великого Ленина! За полный разгром немецких захватчиков! Смерть немецким оккупантам! Да здравствует наша славная Родина, её свобода, её независимость! Под знаменем Ленина – вперёд, к победе!»
Первыми откликаются Кукрыниксы — их политическая и нравственная пристрелянность — десять из десяти: «Бьёмся мы здорово, колем отчаянно — внуки Суворова, дети Чапаева» — хрестоматийный плакат созданный в 41-ом, в самом начале страшных испытаний. Текст Маршака. Чапаев, Суворов и Невский в образе огненно-красных небесных покровителей осеняют идущих в атаку красноармейцев и своей волей и своей решимостью одерживать победы внове, как и впредь.
Следом за Кукрыниксами — живописец и иллюстратор Виктор Говорков с каноническим плакатом 41-го: «Славна богатырями земля наша» — и танкист в бинокль из башни осматривающий позиции и силуэт, «святая тень» Ильи Муромца с ладонью у глаз и свисающей с могучей руки палицы — одно целое.
Год 1941-ый. Редчайший плакат из собрания саратовского областного музея краеведения: «Кто с мечом к нам пришел, от меча и погибнет. На том стоит и будет стоять русская земля», — это слова святого благоверного князя Александра Невского, выписанные вверху, по алому небу над конницей, танками, самолётами и красноармейцами идущими в бой под красными знамёнами. Внизу, слова товарища Сталина: «Истребить всех немецких оккупантов до единого, пробравшихся на нашу Родину для ее порабощения». А справа — Невский (прям из фильма 38-го года кадр — Николай Черкасов) в шлеме и рядом с ним (профиль за профилем) — Сталин в будёновке — фигуры велики, соразмерны и являют нам образ двух живых людей (и да, и нет) связанных накрепко цепью одной преемственности. Москва есть третий Рим и четвёртому не бывать. Умойтесь кровью и мёртвой водой — агрессоры оголтелые. Огонь небесный уже нисходит на вас.
Тут без авторского пафоса, о таком даже и не думайте.
Просто рассмотрите внимательно плакат.
Внесём предельную ясность — многое было сделано до войны — фундамент, корневое основание новой веры. В 38-ом Сергей Эйзенштейн снял «Александра Невского» и это был триумф всенародного признания — дети во дворах рубились в Ледовое побоище. В 39-ом Всеволод Пудовкин снял «Минина и Пожарского» — эффект был примерно тот же — духоподъёмный рывок сознания. В 40-ом Пудовкин повторяет успех и снимает «Суворова» — и тут воистину через образ тщедушного, из чистой стали отлитого старика со смешным хохолком на голове (а смеяться никто и не думал) явлен был народу архетип будущего Воина-освободителя, того, кто не знает преград, не ведает сомнений и вперёд идёт наперекор судьбе — на штурм Чёртова моста — тот Чёртов мост и есть мост Калинов — победа всегда и везде, на том и этом свете, отныне будет за нами.
Поясными шарфами офицерства Пудовкин связал русскую историю с советской и накрепко. Войска ринулись на прорыв. Метафизическое пространство вселенского подвига было подготовлено. Да. Нас ждали страшные, чудовищные испытания. Да. Мы стояли непросто на краю пропасти — мы почти падали в бездну. Но. Образ русских чудо-богатырей, образ палицы «на печи сидельца» Ильи Муромца, что обрушится на голову мерзкой непокорной гадины вздумавшей вторгнуться в наши пределы — укоренился в сознании, пророс во всех этносах СССР, укрепил самоё тело государства облачив его в нетленную, неуязвляемую броню. Отсюда, от этих лент, будет перекинут мост в вечность и для самих большевиков — Ленин станет небесным предводителем красных воинств и это мы увидим на множестве плакатов военных лет. Но, и не только Ленин — к примеру, Киров (о нём чуть позже). Перенесёмся же в колыбель революции, в блокадный Ленинград, где работают художники каждый из которых — стоит тысяч и тысяч жизней проклятых солдат вермахта. Один из них, величайший классик соцреализма, ученик Исаака Бродского, Владимир Серов. Это его плакат «Били, бьём и будем бить!» уже 26-го июня 41-го появился на всех улицах города — князь Александр Невский сокрушающий мечом тевтона с крестом на плаще — красноармеец штыком закалывающий гитлеровца со свастикой на рукаве. Невский, прямо с экрана шагнувший в жизнь фронтового города, города-крепости — какая крепость устоит, коль нет у неё небесных заступников? У Ленинграда есть. Ленинград устоит.
Год 1942-ой, плакат ленинградского художника-графика, живописца и архитектора Михаила Гордона (в 42-ом ему всего лишь 24 года): «За кровь нашего незабвенного Кирова, огонь по фашисткой гадине!» Внизу — слова самого Сергея Кирова: «Мы смело шли туда, где была смерть, но мы твёрдо знали, что умирая, мы обеспечим победу». Это великое полотно. Великое пропагандистское полотно. Медно-красный, на фоне иссиня-чёрного неба, Киров огромен и с ожесточённо-презрительной насмешкой смотрит за сотни километров в окна берлинского рейхстага, взглядом прожигает бронированные двери рейхсканцелярии. Как?! Гитлер ещё не там?! Так что ж с того — он там будет, там и сдохнет!
Смерть Кирова, что и посейчас вызывает множество вопросов, одномоментно сакрализована. Он, Киров, есть небесный и земной покровитель Ленинграда, один из тех, кто удерживает удушающее стальное кольцо не давая ему сжаться, поработить град Петров. Петров?! Полно-те — отныне всё едино. В 44-ом, когда Ленинград будет уже спасён, Гордон создаст известнейший плакат: «Киров с нами! В железных ночах Ленинграда по городу Киров идет. И сердце прегордое радо, что так непреклонен народ, что крепки советские люди, на страже родимой земли...» Шествующий по ночному городу Киров, огромный, в разы больше танков идущих на фронт, на лице имеет спокойную и одобрительную улыбку — наша берёт, наша возьмёт! Всё отныне едино — и князь и первый секретарь суть есть стоят за одно — за спасение Отечества.
Год 1942-ой. Плакатист и живописец, художник кино Виктор Иванов и художник-график Ольга Бурова (муж и жена) создают серию мощнейших плакатов опирающихся на тот самый фундамент новой, сквозной исторической государственности — и зримые тени грозных предков встают в один строй с бойцами Великой Отечественной, ведут их сокрушить извечного врага.
«Кто с мечом к нам войдёт, от меча и погибнет! 1242-1942» — Александр Невский со дружиной побивает крестоносцев, идёт в атаку, шашки наголо, советская конница — как и семьсот лет назад. «Нет такой силы, которая поработила бы нас!» 1612-1942» — Кузьма Минин с мечом в руках увлекает за собой ополчение, идёт в штыковую советская пехота — как и триста тридцать лет назад. «Наша правда, бейтесь до смерти! 1612-1942» — Димитрий Пожарский на коне, с мечом, русская пехота — солдат, матрос, ополченец — под красными знамёнами и с примкнутыми штыками громят врага. «Подвигам доблести — слава, честь, память. 1812-1942» — Михаил Кутузов возвышается над полем Бородинским и обелиском во славу русского воинства, советские пулемётчики ведут огонь по врагу — как и сто тридцать лет назад. «Бей! Коли! Гони! Бери в полон!» — Александр Суворов на белом коне увлекает в атаку своих чудо-богатырей, красное воинство идёт мстить за Отчизну. «Лучше честная смерть, чем позорная жизнь!» — Дмитрий Донской во главе русской рати на поле Куликовом, краснофлотцы и красноармейцы идут в штыковую.
Круг замкнулся. От единения Руси на поле битвы — до единения народов Советского Союза в войне с гитлеровской сворой. Круг замкнулся. Отныне он неразрывен. И на каждом плакате всей серии — слова Сталина: « Пусть вдохновляет вас в этой войне мужественный образ наших великих предков!»
Из дня сегодняшнего, из сытости и удовольствий в моменте, из вечной мантры «живём здесь и сейчас наслаждаясь счастьем», понять тот подвиг, ощутить всю его глубину, практически невозможно. Как невозможно понять и принять в полной мере то историческое единение с тенями предков, что случилось в годы войны.
В 1943-ем Владимир Петров снимет «Кутузова». Вся «манерность» фильма, вся его нарочитая неспешность в речах, все диалоги светлейшего князя, сиречь спасителя Отечества, отражать были призваны одно — незыблемость империи от моря до моря. Да. Ветры истории могут поколебать пограничные её форты. Однако, разрушить самую суть её — никогда.
Мы начали с Чапаева. Им и закончим — пятый финал. Последний штрих в славной истории героя Гражданской. В 1958-ом Михаил и Вера Цехановские, талантливейшие советские мультипликаторы («Цветик-семицветик», «Сказка о рыбаке и рыбке», «Царевна-лягушка» и многое другое) выпускают к сорокалетию Красной Армии рисованный (23 минуты) мультфильм «Сказ о Чапаеве». С голосом Бориса Бабочкина.
Нет, не погиб Чапай, говорит нам старый, умудрённый жизнью орёл. Чапая спасли силы природы, сама Мать-Земля вступилась за него. Волны вынесли на берег, дух леса даровал небывалого белого коня выросшего из колосьев пшеницы и белым огнём горящую шашку, в которую обратился древесный корень — вот откуда пошли световые мечи, если вдруг вы не знали — посмотрите.
Травы и деревья сдерживают белую погоню, пока не наберётся Чапай сил, все звери лесные приходят ему на помощь — медведь уводит за собой врагов, заяц и белка предупреждают об опасности. Ветер не даёт приблизиться к Чапаю тем кто желает его погибели. И когда выпивает Чапай кувшин живой воды из всех рек и озёр Родины, становится он и вовсе неодолим. Его бурка и его папаха, словно бы прирастают к нему. С самого крутого утёса над Урал-рекой смотрит Чапай и видит всю Страну Советскую — нет ли где ворога в пограничьях.
Пятый финал. Былинный. Богатырский. Сказочный и живой.
Руками людей, профессию которых не назовёшь героической. Художники, плакатисты, рисовальщики, кинорежиссёры и артисты. А вот так мир устроен, что и им обязаны мы Победой. Их скромному подвигу. Их движению души навстречу к свету.
Оглянитесь.
Не прямо ли сейчас за вашей спиной встаёт «мужественный образ наших великих предков»?
Да — так оно и есть.