Блог

За мир во всё мире Советский Союз вёл борьбу непримиримую и жестокую — с США. Сдаваться никто не хотел, но к 1969-му все так устали, что как-то, как будто бы само собой... Выбрали американцы Ричарда Никсона. Было ли у него «советское» прошлое, когда его родители (по легенде) оказались на медных рудниках Дегтярска в качестве иностранных специалистов, а Ричарду было всего двенадцать и он гонял в футбол с красными пионерами, или не было — сам чёрт не разберёт. Но достоверно известно одно — Никсон сделал шаг навстречу Брежневу (тайные дипканалы — всё как и сейчас, но было лучше), в Хельсинки в ноябре 69-го начались переговоры рабочих групп и в мае 72-го Никсон прибыл в СССР с недельным визитом (и Киссинджером под мышкой) и ступил на весьма подготовленную почву.

Были подписаны договоры по ПРО и ОСВ-1 и много чего ещё  в политике, космосе и экономике. Брежнев так прокатил Никсона на дачу в Завидово (на своём ЗИЛе — сам за рулём), что охрана с двух сторон поседела. Они выпили с глазу на глаз и — подружились. В 1975-ом прошла стыковка «Союза» и «Аполлона» и мир вздохнул — дело идёт к миру. Рано радовались... Плакаты того времени осторожны и не тыкают «в рожу прямо вот». Всё в общих чертах. Ознакомьтесь.

Фёдор Нелюбин, художник-график и плакатист, один из авторов «Боевого карандаша»: «На разрядку, на разрядку становись!» (1977) — лихо, по маяковски,  и без имён. Марк Абрамов на стихи Сергея Михалкова: «Эксперимент - космический, резонанс – политический» (1976) — тут уж нечего и добавить — СССР и США, братья навек! Виктор Евенко: «Хочешь мира — проводи политику мира. Борись за эту политику! Л. И. Брежнев» (1978) — хорош здесь Леонид Ильич, какой-то свой и живой, один из немногих удачных плакатов и звезды только две...

После отставки Никсона (не сразу), Афганистана, а потом ещё и прихода Рейгана вся политика разрядки рухнула к чёртовой матери в тартарары, но от неё осталось приятное послевкусие, ощущение робкой надежды и добрая память (как бы и что бы там ни было) — о дружеском рукопожатии в космосе.

Все мы люди. Всем нам дом — Земля.
Пора бы  кое-кому за морями-океанами это понять.

В военном ядерном противостоянии нам всегда приходилось бежать и мчаться во весь дух — обгоняли и обогнали нас американцы. Обогнали бы и англичане с французами, да Штаты ловким манёвром сгребли под себя всё и  после сделали лицо, мол, не понимаем о чём речь. И для порядка бомбу скинули. На японцев. Две. Должен же быть в мире хоть какой-то порядок.

Мы никогда не узнаем что обо всём этом думал Сталин, но даже и отставая, даже и находясь под постоянной угрозой ядерного удара со стороны «надёжных союзников» по бывшей антигитлеровской коалиции, СССР упорно и настойчиво развивал программу мирного атома.

Американцы первыми сделали и испытали атомную бомбу. Они же первыми сконструировали атомную подлодку. Зато мы — первыми построили и ввели в эксплуатацию первую в мире Обнинскую АЭС и спустили на воду первый в мире атомный ледокол «Ленин». Наша совесть чиста. Мы ни на ком пар (атомный) от ярости не выпускали. Выходит — безгрешны. 

Вениамин Брискин, великолепный художник и мастер политической сатиры, Константин Иванов, монументалист, плакатист и иллюстратор (Брискин и Иванов долгие годы сотрудничали в созданном ими в 1956-ом творческо-производственном объединении «Агитплакат»): «Атомная энергия — делу мира!» (1954) — плакат как раз и посвящён запуску Обнинской АЭС. В плане политическом всё выдержано как надо — западный поджигатель валяется в грязной луже, цилиндр с головёнки слетел, а наша АЭС в полном порядке. И не забывайте, всё о чём говорила советская пропаганда оказалось правдой...

Рубен Сурьянинов, невероятное количество отличнейших плакатов сделал, большой мастер: «Атом – делу мира!» (1959) — советская классика — тут вам и ледокол и цех реакторный и серьёзный инженер в белом халате поверх строгого костюма. Не забалуешь!

Николай Силаев, плакатист и художник, быть может, обогнавший своё время (в семнадцать лет ушёл на фронт и всю войну до Берлина): «Атом в мирных целях!» (1960) — посмотрите как выстроена композиция, какая в ней свежесть восприятия, какая внутренняя сила — прям киноафиша! И снова все атрибуты мирного атома, включая и медицину.

Чиста наша совесть перед лицом истории, товарищи, чиста!

За место на мировой выставочной арене Советская власть боролась с остервенением. Если буквально — «ешь картошку, но держи фасон» — без прикрас. И было в этом то, что именуется мечтой о счастье.

Мы не промахивались — попадали в яблочко. 

«Рабочий клуб» Александра Родченко на Всемирной выставке в Париже — мечта пролетария освобождённого и от того втройне опасного капиталисту (1925). Плакат Эль Лисицкого для Русской выставки в Музее декоративно-прикладного искусства в Цюрихе (1929) — лица юноши и девушки слиты в единое целое и во весь лоб какого-то неземного, космического существа алым пылает «USSR». «Рабочий и колхозница» Веры Мухиной венчавшая советский павильон на международной выставке в Париже (1937) — так и не сумели переплюнуть нас немцы павильоном Шпеера с будущим низвергнутым в прах третьерейховым орлом...

Умели в СССР включить вторую космическую и показать (будучи в гостях) кто в доме хозяин. И всё же главной витриной советского проекта, флагманом представлений о том как оно всё будет когда придём к победе коммунизма — была ВСХВ-ВДНХ. Многострадальная. Пережившая потерю нескольких команд архитекторов. Прянично-воздушная, монументально-незыблемая, с «Мороженым», «Охотой» и 25-ти метровым товарищем Сталиным (им же в 49-ом и назначенным к демонтажу).

Все наши победы и все наши «вопреки» — они там, в фонтанах «Золотой колос» и «Каменный цветок», в нынешнем «Космосе» (бывшая «Механизация») в богоподобной, небесной арке центрального входа.

Павел Ястржембский: «ВСХВ. Открытие 1-го августа 1939 г.» — плакат-приглашение — с этого дня идёт отсчёт открытых дверей Храма Будущего. Сталин. Знамя. Бескрайние хлеба. Комбайны. Шахтёр и колхозница, колосьев сноп...

Вера Ливанова: «Готовьтесь к Всесоюзной сельскохозяйственной выставке — всенародному смотру побед социалистического земледелия!» (1953) — ещё 16 гербов (Карело-Финская ССР) и какая невиданная мощь — портал в чёрную бесконечность космоса...

Борис Мухин: «ВДНХ СССР» (1959) — само Солнце, озаряющее Центральный павильон, красная ракета к нему устремлённая, Сатурн и Венера парящие прямо над выставкой — космос воплощённый. Принадлежащий отныне только нам!

А какие там  были копчёные сосиски в булочке!
Боги мои!..

С алкоголизмом Советская власть тоже — боролась. По временам решительно, но бюджет, будь он не ладен!.. По временам очень решительно, но народ!.. Пусть уж будет спокоен...

Много с чем совладала Советская власть — с интервентами, НЭПом, с безграмотностью и безработицей. Но то были цели зримые, достижимые в принципе. Алкоголь же, как экзистенциональное и абсолютно в определённые времена необходимое состояние русской/советской души — в руки большевикам не дался, да и коммунистам тоже.

Вроде бы до Великой Отечественной потребляли менее 3-ёх литров на душу в год, вроде бы после неё чуть уже не 5, а в брежневские благословенные — так и все 10. Катастрофа, конечно, форменное, конечно, безобразие.

В чём же корень? В наркомовских 100 граммах, без которых после войны многим фронтовикам было, ой, как тяжело? Может, и так. Виктор Астафьев не единожды говорил про себя: «Пью, заразу такую... Жена... Слов нет, убила бы. А и не пить временами не могу. После всего за жизнь, войну виденного...»

Или, в наследии тяжком царского режима? Когда был пьющий пролетарий точно по Горькому обречён — «пожив такой жизнью лет пятьдесят — человек умирал». С тем наследием в СССР бились насмерть. Вот вам плакат (знаменитейший) Иосифа Янга (Ганф) на стихи товарища Маяковского «Из рабочей гущи выгоним пьющих! В маленьком стакане в этом вот может утонуть огромный завод!» (1930). А утонула, выходит, огромная страна?

А, может, и того проще — в непроходимой дури человеческой? Вот вам плакат ленинградской группы ИЗОРАМ «Помни, когда ты пьешь, твоя семья голодна» (1930) — куда трагичней?! Почти «Помоги» Дмитрия Моора... И всё одно — пили.

Жизнь советская и советская история, есть и было одно сплошное наивысшее напряжение всех душевных и физических сил. А потом — краткий застой, как если вынырнуть сумел из омута и, выбравшись на берег, лежишь и шевелиться нет мочи. Потому и пили, когда от непомерного груза, когда от скуки тупой житейской. Потому и утонули...

Не помогла тогда пропаганда. Тот редкий случай когда...
Нам бы в стране нашей великой обжиться бы уже по-настоящему. Тогда если и выпить чуть-по-чуть захочется, так только от радости.

Если кто и претендует на таковую роль в Латинской Америке прошлого века, так это мерзейший «дядюшка Аугусто» — «в крови по горло» Пиночет.

Тёмные очки, неуловимая змеиная улыбка, гладкое лицо не выражающее ничего, сверхаккуратно зачёсанные назад волосы и вечная щёточка не то чтобы гитлеровских усиков — внушают бессознательный озноб от столкновения со злом начисто лишённым эмоций.

«Если поразмыслить и взвесить, то я хороший. У меня нет обид и есть доброта», — так говорил он о себе доживая последние годы.

Сальвадор Альенде был безусловным романтиком и при том, законно избранным президентом. Пора его правления, чуть менее трёх лет, время беспрецедентного давления США на экономику Чили. Штаты отказывались терять почти дармовую медь и прочие прелести «братской дружбы между народами». Альенде сопротивлялся. И всё это время за его спиной стоял «верный до конца» Пиночет.

«Дядюшко Аугусто» мастерски и хладнокровно провёл репетицию госпереворота — мятеж «танкетасо» 29-го июня 73-го в Сантьяго — самолично прибыл с «подмогой» разогнать танковую колонну мятежников, параллельно произведя замеры возможностей военизированных формирований и активности гражданского населения.

11-го сентября 73-го в Сантьяго произошёл настоящий переворот. Альенде с «Калашниковым» в руках (подарок Фиделя) погиб во дворце «Ла Монеда». Пиночет встал во главе хунты. Людей убивали по политическим соображениям и просто так — ради развлечения. Средневековые пытки померкли перед лицом новейшего Иуды. Виктор Хара и Пабло Неруда — лишь вершина айсберга смерти. Концлагерь на стадионе «Чили» — вот личный штандарт Пиночета.

Жёстче всего по нему прошлись Кукрыниксы: плакат «Снюхались» 1974-го. Пиночет и Стресснер. Хорош и Марк Абрамов: « Пиночет совершает туалет». А ещё страшнее Херлуф Бидструп: «Объятья Пиночета»...

Он всегда стоял немного позади. Безмолвный, холодный как рыба. В этом ужас нечастного мира пережившего Вторую Мировую — неведомо кто производит тщательно спланированный переворот свергая законно избранное правительство, а после начинает пытать и убивать — ради удовольствия, ради наживы.

И всё это — на деньги Соединённых Штатов, да будут они прокляты.

С заразой Советская власть боролась. С идейной — решительно. С биологической — беспощадно. 

Только наивные могут думать что сцена из «Приключений Шурика» с мытьём рук на стройке (хулиган Федя перед поеданием обеда из трёх блюд) под присмотром милиции — случайность. Советскую систему здравоохранения строил нарком Николай Семашко. У него не было случайностей.

После революции, в хаосе Гражданской, в водовороте крушения старого и воздвижения нового, с личной санитарией и гигиеной дела обстояли неважно. Приходилось учить почти всех и каждого — не плевать на пол, чистить зубы утром и вечером, мыться с мылом и каждый день принимать душ. После работы. 

«Вдруг из маминой из спальни кривоногий и хромой выбегает...» Это тоже не шуточки. И хоть Крупская Корнея Чуковского критиковала (понять бы за что), а «Мойдодыра» пионерия учила на зубок. Год издания 1923-ий, иллюстрации Юрия Анненкова, тираж — лучше вам и не знать, таких тиражей теперь не бывает.

Мыло встало во главу угла. Всех и каждого надо было отмыть. А ещё победить оспу, холеру, тиф и прочую погань. На помощь пришёл плакат. Вот две работы Галины Шубиной, прекрасного графика (выпускник ВХУТЕИНа, большая поклонница Дейнеки) — «Мой руки», 1933-ий, простой, проще некуда, именно эта простота и подчёркивает масштаб задачи (хреново было с мытьём рук) — «Наши дети не должны болеть поносами», 1940-ой, все поносы от НЕ мытья рук, чаще всего.

Дошло до того, что создавались добровольные общества отказа от рукопожатий — а чтоб заразу не разносить! Сюда же попадали тройные целования и обнимания по делу и без (это не про любовь, про гигиену это). Знаковый плакат Владимира Лебедева  с текстом Маяковского «Долой рукопожатия! Без рукопожатий друга друга встречайте и провожайте», год 1930-ый.

Мракобесие? Ни разу. СССР победил болезни, поборол вспышки эпидемий (отдельная история), вывел детские прививки на первое место в мире. И потому пионеры в «Добро пожаловать, или  посторонним вход воспрещён» Элема Климова, год 1964-ый, сияют чистотой как начищенные медные чайники и пышут здоровьем как и положено «рождённым под счастливой звездой». А коклюш — только в стенгазете про Костю Иночкина.

Лозунг плаката Владимира Серова (один из величайших классиков соцреализма, ученик Исаака Бродского), 26-го июня 1941-го появившегося на всех улицах города — Александр Невский сокрушающий мечом тевтона с крестом на плаще —красноармеец штыком закалывающий гитлеровца со свастикой на рукаве.
 
Блокаду Серов разделит с ленинградцами, он будет эвакуирован в Самарканд только в 1943-ем. Именно поэтому мы в высшей степени сопричастны трагедии и подвигу Ленинграда — через плакаты Серова принимая внутренний настрой защитников колыбели революции где фронт и тыл слиты воедино — и нет меж ними границы, нет места укрыться от гибели и немыслимых страданий.
 
«Защитим город Ленина» (1941) — портретные, живые лица красноармейца и краснофлотца. Чуть в глубине рабочий — и как вспышка сознания — «Кировский завод» в трёх километрах от линии фронта, работающий, превращённый в крепость. Слева — женщина. В её руках нет оружия. Может показаться что она всего лишь символ мирного населения Ленинграда. Но на плакате «Заменим!» (1941) — женщина — главный герой происходящего. На фоне войск и техники, в рабочей одежде, надевая рабочую рукавицу (всмотритесь — отблеск васнецовских богатырей), она олицетворяет спокойную и мощную силу не знающую себе равных. Всё что лежало на плечах ушедших на фронт мужчин отныне принимают на себя женщины.
 
«Приказы родины балтийцы выполняют, своим геройством восхищая всю страну» (1941) — без восклицательного знака, напоминая всем и каждому про не сдавшийся, не сокрушённый Балтийский флот — и снова как вспышка сознания — линкор «Марат», полузатопленный, но продолжающий вести огонь по врагу. Листок «Боевого карандаша» №50 «Только вперёд — до полного разгрома врага!..» (1941) — композиционное построение выходит за рамки плаката, вы ощущаете наступательный порыв защитников Ленинграда, изображение абсолютно объёмно — жестокая смерть неминуема для тех кто посмеет приблизиться к городу ещё хоть на шаг!
 
В блокадном Ленинграде Серов создаст полотна «Ледовое побоище» (1942), «Балтийский десант» (1942), «Прорыв блокады 18 января 1943 года» (совместно с И. А. Серебряным и А. А. Казанцевым, 1943).

85 тысяч советских медиков погибли и пропали без вести в годы Великой Отечественной. 5 тысяч врачей, 9 тысяч средних медицинских работников, 71 тысяча санинструкторов и санитаров. И более половины из них — женщины.

В 1927-ом году Советский Красный Крест развернул программу активного обучения населения навыкам первой помощи и открыл всесоюзные курсы медицинских сестёр. В 1933-ем, когда неизбежность войны стала очевидной, в Ленинграде прошла первая конференция военно-полевой хирургии — руководство СССР здраво оценивало международную обстановку и направляло усилия на подготовку медтыла. В 1934-ом был разработан детский и взрослый комплекс «Готов к санитарной обороне» (ГСО) и «Будь готов к санитарной обороне» (БГСО). Комплексы включали: санитарную грамоту, военно-санитарный норматив, норматив по физкультуре и гигиене. В 1940-ом были разработаны  «Тезисы по санитарной тактике», «Наставление по санитарной службе в Красной Армии», общевойсковые инструкции по неотложной хирургии. Все студенты медвузов и слушательницы курсов медсестёр изучали технику гипсования и скелетного вытяжения, переливания крови и первичной обработки ран. По радио шли передачи: «Роль женщины в санитарной обороне страны», «Задачи подготовки массовых кадров медсестёр».

СССР успел — к июню 1941-го более 300-от тысяч женщин стали медсёстрами, ещё столько же санитарками, более 500-от тысяч сандружинницами местной обороны — все они фактически влились в ряды РККА.

Виктор Корецкий (состоял в списке «личных врагов фюрера» наряду с Кукрыниксами), плакаты «главного калибра»: «Вставай в ряды фронтовых подруг. Дружинница — бойцу помощник и друг!» (1941), «Дружинницы Красного Креста! Не оставим на поле боя ни раненого, ни его оружия» (1942).

Александр Бубнов (автор картины «Утро на Куликовом поле»), известнейший плакат со стихами Иосифа Уткина: «Спасти жизнь бойца — долг патриотки!» (1943).

Когда склонилась надо мною
Страданья моего сестра,—
Боль сразу стала не такою:
Не так сильна, не так остра.

Меня как будто оросили
Живой и мертвою водой,
Как будто надо мной Россия
Склонилась русой головой!

Иногда достаточно одного политического плаката чтобы припечатать любого из политических деятелей главного калибра. Кукрыниксы в таком не знали себе равных — «Лицо Бжезинского», год 1980-ый. В изящном костюме и модных ботинках, Збигнев, сняв извечную кисло-постно-недовольную масочку представляется в истинном виде — оскал черепа, пустые глазницы. Сидит на снарядах. Главного калибра.

С лицом у Бжезинского не задалось с молодости. Он так мечтал стать президентом великой и свободной Польши... Его к этому готовил папа, дипломат Тадеуш Бжезинский (консул Польши в СССР в 1936-38-ом), активнейший сторонник пакта между Польшей и Германией и большой недруг «имперско-кровавого» СССР. Папе Збигнева казалось что гитлеровский режим это хороший и верный союзник. Ха,ха... С 1938-го Бжезинские в Канаде — Тадеуш назначен туда консулом. Позже все они переберутся в США, к Гитлеру перебираться Бжезинские не надумали. 

Вернувшись после окончания Второй Мировой в разрушенную Польшу Збигнев нашёл её непригодной для величия: «Я понял, что больше не поляк, а американец польского происхождения...» Правда, сделав головокружительную карьеру в Штатах, Збигнев сумел превратить Польшу в американский плацдарм развала Варшавского Договора.

Что ещё у него на совести?
Авторство глобальной стратегии антикоммунизма, максимально жёсткая линия в отношении Советского Союза (в бытность советником президентов Кеннеди и Джонсона, советником по национальной безопасности президента Картера), создание (буквально) моджахедов и Аль-Каиды с целью «ввергания Советов в их персональный «Вьетнам»», авторство концепции расширения НАТО на Восток в президенство Клинтона.

Это исчадие ада, этот поляк чья кровь при рождении была полностью замещена ядом русофобии, о всех своих подвигах перечисленных выше заявлял громогласно и неприкрыто, повторяя при каждом удобном случае: «Я сделал бы это снова!»

Цитата от Збигнева достойная «доктора» Геббельса: «Если ранее это было геополитическое противоборство, в котором исключалась окончательная победа, то в XXI веке речь идёт о последней схватке не на жизнь, а на смерть, речь идёт о конце истории для одного из центров — Запада или России».

Он отправился на тот свет в 2017-ом.
Но дело его живёт...

Звания матроса и старшего матроса появились в РКВМФ в феврале 1946-го, а до этого — краснофлотец и старший краснофлотец. В Советском Союзе авторитет Военно-морского флота был необычайно высок. Боевые операции Балтийского, Черноморского, Северного флотов уже и в военные годы представлялись чем-то запредельным с точки зрения человеческих возможностей. С годами они и вовсе превратились в эпос — оборона Севастополя и Одессы, Лиепаи (сравнима с обороной Брестской крепости) и Моонзунда, Эльтигенский десант и Ораниенбаумский плацдарм, оборона Заполярья и арктические конвои ленд-лиза, сражение за Ленинград и штурм Берлина — всего не перечесть.

Плакат известнейшего советского баталиста Петра Мальцева, выпускника ВХУТЕИНа, участника Великой Отечественной: «Слава героическим морякам краснознамённой Днепровской флотилии, участникам штурма фашистского логова — Берлина», Военмориздат, год 1945-ый. Совершенно неплакатная детализация, глубина кадра, портретность героев. 

Краснофлотцы Днепровской флотилии сражались на Одере и Шпрее. В черте Берлина ширина Шпрее достигала 250-ти метров, высота бетонного берега пять метров, мосты были разрушены. На полуглиссерах ПГ-117 моряки за трое суток под шквальным огнём переправили на другой берег 16 тысяч солдат, 600 орудий и миномётов, 27 танков (на понтонах). Кто ещё на такое способен? 

Пётр Тарасович Мальцев — автор диорам «Штурм Сапун-горы» (золотая медаль Академии художеств СССР), «Военно-воздушный десант под Вязьмой в 1942 году» (лауреат Госпремии РСФСР имени Репина), участник создания панорамы «Сталинградская битва» (почётная медаль Советского фонда мира), участник воссоздания панорамы Франца Рубо «Бородинская битва» (золотая медаль Грекова).

И несколько слов о «священном долге по защите Родины» — всё, как сказано в воинской присяге. Бытует мнение что в армии у молодёжи «мозги вышибают». Так вот, создатель советских мультиков про Малыша и Карлсона, режиссёр-мультипликатор Борис Степанцев, отслужил срочную на флоте — пять лет матросом, 1949-54-ый. До — работал на «Союзмультфильме», после — вернулся туда же. «Вовка в Тридевятом царстве» и «Щелкунчик», тоже его мультфильмы. Если что. 
 

Книг в Советском Союзе не хватало. И чем дальше, тем больше. Основные «замусоленные» причины известны — тиражи Ленина/Сталина и «Малой земли» с «Целиной», «Правда» без известий и «Известия» без правды. Плюсом сверху — бесчисленные переводы окраинных советских гениев на русский и с космическими тиражами. Отсюда и «истерически обязаловочный» сбор макулатуры всеми гражданами СССР за всякие издания «Графини Муссоро» — так фарцовщики пренебрежительно называли литературу которую можно было купить на талоны от сданной макулатуры — «Спаси дерево!» А так-то — кровавая авторитарная диктатура, конечно.

Спорить с очевидным не будем — к порядку и правда, призывали всех. Вот вам плакат треста «Иванововторсырьё» 72-го года — прямой призыв к госноменклатуре — папочки с делами не на мусорку, а в пункт приёма. Вот вам известнейшая работа советского плакатиста Бориса Дударева на стихи Маяковского: «Лишних вещей не держите в жилище, станет сразу просторней и чище», год 74-ой. Плакат крутой, продуман донельзя — и агитка и объявление о дате сбора и стиль не тошный, правильный стиль.

Теперь по существу — в переписи 1959-го лишь 1,5% населения СССР назвали себя неграмотными. Толстые литературные журналы «первой пятёрки» — «Новый мир», «Иностранная литература», «Нева», «Москва», «Октябрь»   выходили тиражами в миллион-полтора каждый номер, а было их в списке много больше. «Юность» — три миллиона. Прочие журналы — не считано никем кроме Госплана.

Тяга к знаниям и книжной культуре вколачивалась с детства: «Каждый тракторист знает у нас Пушкина!» Читали все и везде. Объём выпускаемой отечественной и зарубежной детской литературы так же исчислялся тиражами в 1-1,5 миллиона на каждое издание. Сюда же добавьте бесплатные учебники! Для каждого учащегося!

И последний гвоздь в гроб «ярых антисоветчиков» — СССР дотировал не только молоко и хлеб, книги тоже. И не только «Целину» — все книги, весь ассортимент. Соберите сумму факторов. И поймите — книг не хватало потому что они были дёшевы и их читали все! Остальное — натяжки и уловки современной статистики.

Макулатура государству была очень нужна.
Сейчас с макулатурой все в порядке.

«Знак ГТО» на груди у него.
СССР готовился к войне. И к обороне. Всегда. Иное было бы странно для государства, чей внутренний уклад вызывал у «прогрессивного» мира несварение желудка и дикую злобу.

Значкистов ГТО в 1940-ом в Советском Союзе было свыше 2,5 миллионов человек. Более 100 тысяч сдали на сложнейшую вторую ступень. А в первой — буквально все таскали снарядные ящики весом в 32 кг., непрерывно, на расстояние в 50 метров. Попробуйте — не сложно. Правда?

Девушки и юноши, мужчины и женщины — плавали, бегали, стреляли, прыгали с парашютом, фехтовали, осваивали конную езду — встретить на улице значкиста «Ворошиловский стрелок» и «Ворошиловский всадник» было обычным делом. Об этом и «детский» стишок Маршака — шёл мимо, увидел пожар, забрался по водостоку  и балконам на пятый этаж, спас ребёнка, прошёл с ним на руках по карнизу, спустился вниз, вручил ребёнка матери и укатил на трамвае.

С днём сегодняшним сравнивать не будем. Нет желания.

Плакат Алексея Кокорекина «К труду и обороне будь готов!», 1934-ый. Посмотрите на героиню — да она троих одной левой. Справа в высоту по изображению расписан спортивный комплекс. Готовься, советский человек! Пригодится! 

И пригодилось. По свидетельству очень многих фронтовиков прошедших всю войну, именно занятия в кружках «ОСОАВИАХИМА» (про газы ещё с «германца проклятого»  с Первой мировой знали) и сдача второй ступени ГТО помогли им выжить. Очень быстро освоиться в бою. Сохранять собранность и волевой настрой. Знаете сколько у нас было снайперов в возрасте от 15-ти лет? Неисчислимые тысячи (с определённого момента значки перестали нумеровать). 

Плакат Юлия Ганфа «Сдавайте нормы на значок ГТО», 1940-ой. На фоне красного знамени как из меди вылитый, греческого сложения атлет — замах руки на бросок гранаты, во второй — карабин. Тотальное спокойствие и решимость перед лицом судьбы, перед смертельной схваткой с «вероятным» противником.

Это про спорт? Нет! Это про государственную политику! И ещё — про заветы древних — тело и дух едины. Кто крепок телом и духом, тот одолеет любого врага.

И одолели.
Есть о чём задуматься.

Фред Эллис - невероятно примечательный персонаж. Думаю, любой бы признал его лидером в номинации «лучший радикальный художник-карикатурист 20 века в Соединённых Штатах», если бы она существовала. 

Собственно, самые известные его работы - это работы созданные в ранге штатного художника «ежедневной газеты Коммунистической партии США». Она называлась  Daily Worker. Но к СССР и компартии Германии он тоже имел самое прямое отношение, потому что, как вы знаете, какое-то время у коммунистов в штатах были проблемы. То есть, коммунистические партии  были просто запрещены. Я вам коротко расскажу о нем - это правда невероятно интересно. 
Родился в Чикаго, после восьмого класса бросил школу, пошёл работать к Френку Ллойду Райту. Тому самому архитектору, который  спроектировал больше 1000 зданий, некоторые из которых в Штатах признаны «лучшими произведениями американской архитектуры всех времён и народов», хотя меня всегда больше радовала история его третьего брака на Ольге Ивановне Лазович - такой милой танцовщице, дочери слепого верховного судьи Черногории, которому она, как самая младшая в семье читала всё детство все его документы, а потом, в России вышедшая замуж за Владимира Хинценберга, потом бросившая в 1917 его с дочкой и уехавшая в труппе армянского мистика Гурджиева во Францию. А когда, в начале двадцатых, Гурджиев попал в автокатастрофу - решила «восстановить брак» и уехала к Владимиру в Штаты, но через год или полтора, поняла, что «их браку пришёл конец» и стала в Чикаго учить детей «мистическому танцу» и ходить на балеты, где и познакомилась с Райтом. Через четыре года он женился на ней, она основала фонд его имени, занималась грантами и благотворительностью, счастливо прожила после смерти мужа ещё лет тридцать и умерла в середине восьмидесятых в спокойствии и достатке. 

Итак – Фред Эллис. Потом, после Райта, он в 1905 устроил забастовку на чикагской упаковочной фабрике - там требовали повышения зарплаты с 1,98 доллара, которые рабочие тогда получали в среднем за 12-часовой рабочий день, но забастовка провалилась - наняли штрейкбрехеров и Эллис с сотоварищами вернулись и им ещё немножко сократили зарплату. Но экономный Эллис и там скопил 100 долларов за три года и пошёл  учиться в Чикагскую академию изящных искусств, два месяца поучился, но потом, правда, деньги кончились. Но зато он сразу смог устроиться работать художником по вывескам, специализируясь на большой «наружке». Но в 1919, работая художником-оформителем вывесок в компании General Outdoor Advertising Company, Эллис поскользнулся и упал на пять этажей с лесов на асфальт, сломав 32 кости. Выжил, но поправлялся долго. И в клинике несколько месяцев, а потом и два года на костылях. И тогда он узнал о еженедельнике Федерации труда «Новое большинство» и туда он и стал посылать свои карикатуры. А так как видный лидер коммунистической партии Уильям Фостер был менеджером по распространению «Нового большинства» он вывел Эллиса на коммунистов, то есть на Рабочую партию Америки, куда он и вступил в 1924. 

Но даже раньше Эллис стал активно рисовать для коммунистов, по большей частиц для Daily Worker, the Liberator и в the Labour Herald. Ну а в 1927 Эллис переехал в Нью-Йорк, чтобы стать штатным карикатуристом официальной газеты Рабочей (Коммунистической) партии Америки The Daily Worker. Но там да - были аресты, запреты и прочие радости свободы слова и, в результате, с 1930 по 1936 Эллис жил и работал в Берлине и Москве, где рисовал для «Правды», «Известий» и англоязычной Moscow Daily News. В 1937 вернулся к своей работе в Daily Worker и преподавал в Американской школе художников, прогрессивной независимой художественной школе под руководством Гарри Готлиба, в совет директоров которой входили многие видные художники левого толка (ну, такие как, например, Уильям Гроппер и невероятный фотограф - пожалуй единственная тогда женщина-фотограф такого уровня - Маргарет Бурк-Уайт). И так продолжалось до 1955 года, когда Эллис ушел на пенсию. Умер через десять лет, в 1965, большинство его рисунков хранится в Сиракузском университете, в штате Нью-Йорк.

Евгений Русак

Наш проект ИСКУССТВО ПРОПАГАНДЫ хотя и выводит произведения русского и советского искусства в интернет буквально на всех площадках – от собственного сайта до видехостингов и соцсетей, но таки имеет дело с реальными – бумажными плакатами и рисунками, которые хранятся в наших музеях по всей стране. Одно поколение привыкло уже жить в своих мониторах и смартфонах, другое – все так же верит только аналоговому теплому изображению, которое можно взять в руки и пощупать или полистать. (Совет – не стоит этого делать в музее, смотрительницы будут недовольны). Тем не менее – мы предприняли попытку перевести на какое -то время наш онлайновый проект в оффлайн – в тот самый знаменитый доцифровой вид, в котором оно и рождено.
Это выглядит так: 28 апреля в Подземном музее  парка «Зарядье» стартует  выставка «Искусство пропаганды». Тут мы кратко исследуем истоки, становление и специфику жанра художественной пропаганды и наглядной агитации.
В экспозиции вас ждут работы классиков: Александра Дейнеки, Кукрыниксов, Виктора Дени, Петра Караченцова, Нины Ватолиной, Фреда Эллиса и других – в реале, на стенах – все эту роскошь предоставили нам наши музеи-партнеры, которых становится с каждым днем все больше. Оказалось, что уже многие хотят помочь нам показать максимально широкой аудитории то, что они все эти десятилетия старательно хранили и берегли.
 Слишком долго слово «пропаганда» становилось препятствием на пути к аудитории. Между тем, этот жанр создавался выдающимися художниками, которые создали такие мировое явление как «Русский авангард» и неразрывно с ним связан.

Нас поддержали:  ИРИ , ФРСИ и РОСИЗО в партнерстве с Музеем Москвы, Государственным музеем современной истории России. Участие приняла  Студия военных художников имени М.Б.Грекова и международная телевизионная сеть RT.
Заодно просмотрим, как новые работы в области агитации и пропаганды выглядят рядом с классикой. Это будет очень интересно.
PS Название «Подземный музей» никакого отношения к андеграунду не имеет!

Не над горнами с барабанами стебаться надо. Историю надо читать. Созданная в 1922-ом Пионерия была будущим боевым крылом ВКП(б). Пионеры-герои — не стенды на аллеях мимо которых с пустыми глазами ходят. Там каждый — мученик за идею и упаси нас господь повторить их путь. Выдержим ли?

Негоже потешаться и над символами вроде «Артека». Пионеры лагеря №1 место в истории себе обеспечили не по партийным разнорядкам, а за совесть. И когда Саманта Смит приехала к артековцам, это не показуха была, как могли мы за мир боролись и права оказалась советская пропаганда — все поджигатели на той стороне.

Звезда советского плаката Галина Шубина: «Пионерский лагерь — кузница здоровья коммунистической смены», год 1934-ый. И что, правда была такая прям кузница? Да. Была. И не только про здоровье — про мозги и мысли в голове — в первую очередь.

Вторая летняя смена 1941-го началась в «Артеке» 19-го июня. Торжественное открытие было назначено на 22-ое. Левитана услышали после тихого часа. С той ночи пионеры постоянно дежурили на море — чтобы никто не проник в лагерь. Костров не было — светомаскировка.

За кем смогли, приехали родители, кого-то отправили с вожатыми по домам, но в западных районах СССР уже шла война и двести ребят отправлять было некуда. Лагерь эвакуировали 1-го июля. Смену не закрывали. Она продлится 3 года 5 месяцев и 20 дней.

ГУРЗУФ - СИМФЕРОПОЛЬ - МОСКВА - ГОРЬКИЙ - КАЗАНЬ - СТАЛИНГРАД - СТАНИЦА НИЖНЕ-ЧИРСКАЯ - СТАЛИНГРАД - ФРОЛОВО - КАМЫШИН - КАЗАНЬ - УФА - ОМСК - НОВОСИБИРСК - БАРНАУЛ - БИЙСК – БЕЛОКУРИХА — этот путь в 7 750 километров артековцы преодолели за год и три месяца.

В Нижне-Чирской работали в колхозе. Все. И готовили себе сами и всё вообще сами. В Сталинграде — девчонки в госпиталях, мальчишки дежурными на крышах и на хозяйстве. В Казани — грузчиками и на подмоге в порту — все! Заработанные сообща деньги, 116 тысяч рублей, направили в фонд обороны, хватило на «ИЛ-2». Сталин поблагодарил артековцев письмом.

Теперь главное — в отряде из двухсот человек были в основном дети из Эстонии и Молдавии. Немного из Белорусии. Все герои, все как один. Старшие ушли на фронт вместе с вожатыми. Многие погибли.

Нечего больше обсуждать. 

48 000 изб-читален было в СССР к 1948-ому. Безграмотность удалось ликвидировать практически полностью. Всё потому, что с первых дней Советской власти во главе угла стояла книга — для всех.

И снова о советском размахе — плакат небезызвестного Александра Апсита «Организуйте избы-читальни», год 1918-ый. Само существование государства Советов под вопросом, кольцо интервенции, голод и гражданская война. Но! Агитационно-просветительский отдел Всероссийского Бюро венных комиссаров многими тысячами печатает призывы к знанию. «Всеобуч!» Слышали? Это вам не ЕГЭ...

Вглядитесь в изображение — это ж «Билибин  сегодня»! Ленин знал силу печатного слова. И бился за каждого кто одолевал грамоту, они и шагнули в космос — меньше чем  полстолетия спустя. А вот плакат неизвестного художника, рядовой плакат «Все в библиотеку. Каждый батрак, бедняк, колхозник должен стать читателем библиотеки!» Год 1929-ый. А почему? А вот — постановление ЦК ВКП (б) от 11 ноября 1929 «Об избах-читальнях» — что, как, средства, граммофоны с проекторами, смотр лучших, призовой фонд. И читали. И грамоту учились разуметь. Именно потому сильно стало газетное слово — было кому в руки на прочтение миллионные тиражи «Правды» с «Известиями» дать. Впрочем, газетная индустрия СССР — тема отдельная.

Палехский потомственный иконописец и реставратор икон, участник русско-японской войны, Иван Михайлович Баканов (в 1897-ом фрески Благовещенского собора Московского Кремля реставрировал) в 1925-ом расписал изумительной красоты шкатулку «Изба-читальня». Библейский дух в ней. Ибо отринувший слово печатное, сгорит известно где.

И, для точки — плакат Губернской Чрезвычайной Комиссии по ликвидации безграмотности «Да здравствует солнце! Да скроется тьма!», год 1921-ый. Нескончаемым потоком, каждый и каждая с открытой книгой в руках и в книгу ту уткнувшись, идут люди... К Ленину? Нет! К Солнцу! И это надо понимать как прямое руководство к действию — Губчека шуток не любило, даже и в отделе по борьбе с безграмотностью. 

Миллионы обученных азам, дали полтора десятилетия спустя десятки тысяч пассионариев во всех областях науки и техники. Повторим?

И пили. Целыми детскими садами. Школами. Яслями. И пионерскими лагерями. Морщились, зажимали носы (хотя технологически запах ко времени массового использования продукта был побеждён), давились, но глотали – за маму и папу, за бабушку и дедушку, за партию, Ленина и комсомол.

Рыбий жир.
И никто на уроках не клевал носом, если только не провёл ночь за сбором металлолома и макулатуры. Панацея от рахита, внедрённая на всей территории СССР поистине с советским размахом, дала много большие, чем ожидалось, плоды. Снижалась простудная заболеваемость, общая утомляемость, да и последствия не самого обильного питания в довоенные и послевоенные годы — тоже нивелировались.

Дал своё и рыбный день — четверг. Тоже введённый всесоюзно, ещё в начале тридцатых и так до конца СССР и просуществовавший. Сейчас всё это кажется смешным (совсем нет) — архивные фото детишек в очереди ожидающих своей ложки «чудо-жира», но, оцените — какое ещё государство было способно на подобный поступок, на подобное усилие долгой воли?

Рыбий жир вообще рекомендовали в качестве дополнения к прикорму жидкой манной кашей. Достаточно найдётся сейчас людей, кто помнит «дивный вкус и удивительный аромат» ежедневного (!) испытания стойкости и выносливости перед лицом житейских трудностей.

Пионер на плакате доволен. Ему хорошо. Он знает что не умрёт от неизвестной болезни. А чтобы и вам стало хорошо, взгляните на плакат «Больше рыбы для страны — крепче удар по поджигателям войны! План выполнен!» Сейчас не сыскать таких осетровых на прилавках, ничего мы не знаем о плане и как он там выполнен, а вот поджигатели (в углу слева, один с атомной карманной бомбой) — всё те же.

А на советского рыбака посмотрите особенно внимательно — орденские планки обязывают. Всё что делали Советы всегда было увязано с обороной, с сопротивлением бесконечно возрастающему внешнему давлению крайне агрессивной среды. Подумайте об этом. Оцените. Да, капсул «чтоб легко глотать» не одолели, зато одолели  всеобщую диспансеризацию, флюорографию и ежедневную ложку жира из рыб для каждого кто был рождён под счастливой звездой.

А ещё у нас был гематоген.
О нём — отдельно.

«Искусство пропаганды», кроме собственного интернет-сайта, присутствует на всех легальных сетевых площадках страны от «телеграма» до «дзена». И само собой, лидеры общественного мнения высказываются время от времени на тему, нами поднятую. Любопытно привести некоторые цитаты.

Лариса Бравицкая, актриса, продюсер.

«В свое время в агитпропе работали лучшие художники и поэты.
Какие там шарли с их ебдо, они и в подметки не годятся нашему искусству агит.плаката.
Жаль, что сегодня нет должного развития уникальному, великому агитпропу.»
https://t.me/bravolara/2206

Елена А. Ямпольская.
Председатель комитета по культуре Госдумы РФ
«Кстати, сердечно поздравляю с открытием сайта. Искусство пропаганды — это всегда и пропаганда искусства.»
https://t.me/yampolskayaEA/154

CultraZ.
«Внимательно следим за проектом АРТ-ПРОП – это отдельная история, там не просто публикуют фотки плакатов, а показывают настоящие редкие музейные единицы хранения из архивов.
Все это с комментариями специалистов, лекциями экспертов и биографиями художников.
В общем – это не помойка с картинками, а профессиональный арт проект, что в телеге – редкость.»
https://t.me/real_cultras/2453

Евгений Русак, художник, эколог.

«Ну, конечно, семь тысяч подписчиков на канале АРТ-ПРОП - это цифра. Но на мой взгляд, всё равно - маловато. 
Слушайте, имена тех, кто работал по плакату - на самом деле потрясают. Так что… ну что такое семь тысяч… уверен, что людей, которым интересен плакат - гораздо больше.»
https://t.me/rusakee/4821

Наталья Осипова, журналист, продюсер.

«Мало кто знает, но политический плакат и агитпроп были прихлопнуты при Ельцине. 
Я подробно изучала биографию знаменитого Ефимова. И вот при Ельцине карикатуриста прижали, не давали работать и начали представлять расчетливым и беспринципным пропагандистом. Не любил Ельцин карикатур. И на себя - в том числе. 
В свое время авторы культовых карикатур и плакатов хотели сделать музей карикатуры и политплаката. В Москве. Отдать туда свои работы. Безвозмездно. Но им не дали помещения. Так-то.  Так что искусство пропаганды не само умерло, ему помогли. А теперь и школы нет, и традиция утрачена, и публика отвыкла.»
https://t.me/ossinoe/8636

Жизнь положив на торжество революционных идей, Владимир (Ульянов) Ленин лишь немногим более четырёх лет полноценно руководил первым в мире государством рабочих и крестьян. Осуществив немыслимое, он, в следствие тяжёлого ранения 30-го августа 1918-го во время покушения на его жизнь, вследствие прочих болезней, включая тяжелейший атеросклероз, с весны 1922-го был вынужден отойти от дел, лишь время от времени надиктовывая заметки к программным документам партии.

Ленин ушёл из жизни 21-го декабря 1924-го. Оставив по себе зияющую пустоту требующую немедленного заполнения. Потеря вождя молодого государства всеми силами пытающегося выжить в кольце врагов — ситуация критическая, близкая, в эзотерическом смысле, к катастрофе.

Выходит, Ленин ни при каких обстоятельствах из жизни уйти не мог. И фактор физической смерти в данном случае не имел никакого значения. Проследим же метаморфозу ленинского образа на примере двух плакатов с разностью в шесть лет.

Знаменитейший и единственный ленинский «по настоящему живой плакат» Виктора Дени (по рисунку Михаила Черемных) — «Тов. Ленин очищает землю от нечисти». Год 1920-ый. Ленин, в кепке и костюме, при обязательном галстуке и с добротною метлой, хитро улыбаясь метёт всяких «царей да господарей с попами» с поверхности земного шара, прочно упираясь в него ногами. Не канонический образ трудового вождя, добрейшего старикана от которого вроде как и пощады и не жди, но и рек крови не видно. Плакат в поздне-советские годы максимально исключали из инфополя.

Чрезвычайно знаковый плакат Александра  Самохвалова (ученик Петрова-Водкина) «Рабочих и Ленина соединила в своём пороховом дыму революция 1905 г.». Год 1926-ой. Ленин здесь и богоборец и Прометей, и космист и миров устроитель. Алые силуэты вождя и рабочего, разрывы снарядов, они же и звёзды, пурпур и чернь ночи, клубы дыма и траектории неведомо чего. Сражение на тверди земной, в пределах небесных? Ответа нет. Есть — новый канон.

Отныне Ленин безусловно жив, бессмертен и растворён в самой плоти советского государства, зрим и неодолим для врагов всех мастей.

От плаката Дмитрия Моора «Помоги» считаем мы путь хлеба как величины предельно сакральной в истории СССР и смотрим на неё через призму плаката.

Голод Поволжья 1921-22-го стал не просто катастрофой — на фоне Гражданской войны, нищеты и разрухи он словно бы последний гвоздь в гроб молодой советской республики. Правительство предпринимало все возможные меры к исправлению ситуации, но что можно исправить, когда кафтан экономики разъезжается в клочья, ровно шинель гоголевского Акакия Акакиевича?..

С тех пор, с того страшного, в том числе и психологического удара по сознанию советского человека, аппарат пропаганды прилагал титанические усилия для утверждения, казалось бы, очевидного, но ускользающего от глаз в сытые годы. Хлеб - мерило всех ценностей. Он — истинное золото для народа.

Великая Отечественная стала другой отсекающей и мрачной чертой — только выбрались, только-только «жить стало лучше, жить стало веселее» — и снова подступили испытания запредельные, не мыслимые в день сегодняшний и снова — мерилом борьбы за Победу и Жизнь стал хлеб.

«Хлеб нужен фронту, как оружие!» — 1943-ий, читинский художник Леонид Дешко, автор сатирических окон «Удар по врагу» в редакции Огиз-Дальгиз. 

Вот потому и были сняты после войны «Кубанские казаки» Пырьева (1950-ый) — всесоюзный передвижной кино-плакат — ментальная анестезия от государства. И хлеб там — зримый главный герой. В годы послевоенные призыв «Хлеб — всему голова!» размножился, укоренился в сознании миллионами плакатов всех фасонов и мастей. В каждой столовой, в каждой булочной — да вы и сами всё помните.

«За большой хлеб в 1973 году!» художников Гришенкова и Сидорова — олицетворение хлеба-золота, хлеба-стратегического запаса. И он должен быть огромен, неимоверен — как минимум.

«Не на деревьях булки растут...» Бориса Пармеева (1981-ый) — пик сытости хлебной — пышущий здоровьем малыш, мощь советского сельского хозяйства, как бы всего в избытке, но «помни человек — всякое бывало...»

Между тем — скотину в деревнях в те сытые годы хлебом и кормили...
Всякое бывало.

Гляньте-ка, кто тут у нас на плакате Кукрыниксов 1950-го года — генерал армии США Дуглас Макартур с кровавыми ладошками — будь он неладен! 

Вот вам один из ярчайших его перлов: «Народы всего мира должны объединиться для следующей войны, которая будет войной межпланетной. Народы Земли должны когда-нибудь создать общий фронт для отражения атаки людей с других планет!»

Именно поэтому генерал так много тренировался. На корейской войне. Готовился к инопланетному вмешательству. С другой стороны, не дома же готовиться? Дома свои, как никак. Впрочем, генерал и своих не жалел.

Северная Корея начала первой. 

Сталин, атакуемый Ким Ир Сеном и Мао Цзэдуном (он призывал действовать незамедлительно, ибо в противном случае США захватят всю Корею) скрепя сердце дал своё согласие на проведение операции вторжения — северокорейская армия строилась по советскому образцу, была наполнена китайскими кадровыми офицерами прошедшему войну, СССР оказывал ей помощь поставками вооружений и боеприпасов, но она не имела боевого опыта.

Так вот и вышло, что сначала северяне почти добили южан, но в последний момент появились войска ООН и сам Макартур, убеждавший президента США Трумэна сопли не жевать, а смело наносить ядерный удар по территории Китая (чтоб не лезли) и заодно, по территории Сибири (это в СССР). 

Блестящий подчинённый Макартура, генерал Метью Риджуэй, по прямому указанию шефа отрабатывал на северянах новейшую технику «мясорубки» буквально в труху превращая и мирные города, и военные позиции северян — артиллерия и авиация были безжалостны. Напалм применялся всегда.

Китай влез.
Рубилово было страшное.
Жертвы — бесчисленные...

От заявлений Макартура и от его методов ведения войны (наступление китайской армии «проспал», неверно оценил её численность, десятки тысяч американских солдат попали в плен) подташнивало даже Трумэна, а ведь он с лёгкостью пульнул по японцам двумя атомными бомбами.

Трумэн отстранил безумного генерала 11-го апреля 1951-го.
Бессмысленная позиционная война между Севером и Югом продолжалась до 27-го июля 1953-го.

Сергей Цветаев

Посмотрите, кто тут нас на плакатах! Великий Сталин — светоч коммунизма — год 1949-ый. Работа Виктора Иванова. И просто Л. И. Брежнев работы Олега Маслякова — год 1981-ый.  

Между плакатами — 32 года разницы.
Полюбопытствуем.

С товарищем Сталиным всё ясно. Он твёрдо опирается на книжную стену знаний. Верхняя полка — Маркс и Энгельс. Средняя — Ленин. Нижняя — Сталин. В руках вождя раскрытый том Ленина. Сталин стоит вполоборота, отбрасывая тень гениальности на фолианты революции. 

В центре композиции — Звезда Героя Социалистического Труда на сталинском кителе — глобальное противостояние продолжается, но мы за мирный труд. Даже погон генералиссимуса кажется здесь менее значимым.

Дымит неизменная трубка — спутница дум и судьбоносных решений. Пальцами прихвачены несколько отдельных страниц — Иосиф Виссарионович размышляет, возвращается к прочитанному, сверяется с ленинским словом.

Плакат идеален.
Бог Красной Империи в небесных чертогах.
Живи спокойно советский человек.
Спите спокойно — советские дети.
Сталин всё видит.
Взгляд его устремлён вдаль.

Совсем другое дело — товарищ Л. И. Брежнев.

Словно выплывая из красно-багрового марева как бы знамён (но где же древки и наградные ленты?), имея над головой герб СССР (несколько смещённый вправо — значит не корона, значит, не император) в странно-тёмном костюме на котором красуются три звезды Героя Советского Союза (четвёртая будет вручена чуть позже — эх, Леонид Ильич...), звезда Героя Социалистического Труда и кроме того, знаки ленинских и госпремий, Брежнев, с лицом странного землисто-бурого оттенка (к чему бы это?) идёт на нас и немного в сторону.

На лице застыла каменная улыбка. Глаз почти не видно. Кисти рук некоторым образом... Безвольны.

Левый верхний угол плаката — белый. Герб символичен — названия республик не читаются — только лишь ленты.  И тусклое злато... Всё пройдёт? Как с белых яблонь?...

Вопиющая осмысленная пустота брежневского плаката...
«Нам вам, братцы, больше сказать нечего...»
Центр всего — чёрный брежневский галстук.

А у Сталина глаза совершенно живые...

Конечно, стоило бы выставить эту часть большого полотна-агитплаката на  голосование. Кто автор? Кто такой Св. Григорий Распутин? Почему  императрица тут изображена в непотребном виде с короной на голове и подписью «распутинские бабы княгини, графини и царица-матушка»? Современному зрителю это все окажется слишком сложным и противоречивым, но мы не привыкли отступать.

Это – часть плаката «Суд народный», который Дмитрий Моор выпустил в 1919 м году. Это все довольно странно – к 1919 году не было уже никакого Григория Распутина и тем более императрицы Александры Федоровны, чье имя украшает пояс Распутина на плакате – чуть повыше креста, который также болтается на причинном месте попа-расстриги. Как бы показывая нам истинное значение религии в жизни и Распутина и растленной монархической верхушки России. 

Почему вдруг опять его образ используется в большевистской пропаганде? Самый простой ответ – чтобы еще раз закрепить в сознании народа, что большевистская революция была справедливой. Тем более, еще были живы и на свободе другие участники революционного движения начиная с 1905 года и которые совсем не разделяли большевистских убеждений, считая, что Ленин не по праву захватил власть в стране.

Несколько странно, что такой мощный художник как Дмитрий Орлов (Моор) использует в своей агитации самые грязные сплетни, которые распространяли враги Империи. Набор инвектив был достаточно скуп, но агрессивен:  «царица- немка, сливает государственные секреты немцам и поэтому Россия проигрывает войну. Царица находится под влиянием развратного попа Распутина и проводит время в блуде с ним, так же, как и ее фрейлины, княгини да графини. А Гришка теперь рулит Россией и ведет ее прямо в пропасть.» 
Самое интересное, что авторами подобных чисто пропагандистских сплетен-лозунгов являлись вполне, казалось бы, респектабельные члены общества – такие, как, полуоткрытый гей Феликс Юсупов, он же граф Сумароков-Эльстон, один из самых богатых людей в стране. И эти сплетни возбуждали народ против монархии.  Реальных подтверждений образу, который создает Дмитрий Моор так и не находится до сих пор. Но монархия пала в том числе из-за черного пиара, направленного на семью Николая Второго.
Дмитрий Моор запоздало выходит на рынок со своим плакатом и просто закрепляет «моральные обоснования» власти большевиков.
Но присмотримся непосредственно, к работе: те, кто знаком с творчеством Питера Макса в 1970-х либо Хайнца Эдельмана с его «Желтой субмариной», отчетливо видят параллели – и в работе с аутлайном, пером и пигментом. Понятно, что Дмитрий Моор передает пламенный привет последующим авторам поп-арта и комиксов прямиком из кипящего котла ар-нуво, но от этого жесткие параллели не становятся мягче.
Но кто говорил, что в идеологической войне всё будет по правилам? Нет – тут бьют ниже пояса. Даже такие авторы как Моор. 

казался самым серьёзным и решительным среди Кукрыниксов. При том, что даже его коллеги по творческому союзу говорили, что его юношеские фотографии – это фотографии самого воздушного и нерешительного мальчика, которого они только видели. Но уже в двадцать с небольшим он был таким, каким мы его можем увидеть теперь на портретах и фото: сосредоточенным, вдумчивым, непреклонным. 
Из них троих он и был больше всего карикатуристом – тем, что создало им всем троим славу, питало их едкость и иронию. Нет, он не был таким едким в жизни, но умел находить нужные визуальные отображения в облике персонажа, негативные черты которого надо было поддеть, высмеять или унизить. То есть, нет, не было такого, что у Кукрыниксов Гитлера всегда рисовал Соколов, но зато он всегда знал, КАК его следует рисовать. Сам он утверждал, что научился этому еще в ранней юности, когда его большое семейство (мама и шестеро детей – его братьев и сестер), лишившись по национализации сперва лавки в Верхних торговых рядах (можно сказать, что это было место, которое сейчас называется ГУМ), а потом и особняка на Новой Басманной, сгоревшего при пожаре, переехало к маминым родителям в Рыбинск. 
Да, мама третьего Кукрыникса, самого серьёзного из Великой троицы, происходила из семьи рыбинских купцов Алексея Дмитриевича и Евгении Дмитриевны Шемякиных, которые жили в большом трехэтажном доме напротив Спасо-Преображенского собора. На первом этаже располагался их просторный галантерейный магазин, а над ним они жили сами. Но так как семейство было даже по тем временам весьма многодетным – восемь детей, то, когда Мария была еще маленькой, Шемякины пристроили к дому ещё два трёхэтажных флигеля. Из этого дома и сосватали замуж московские купцы Соколовы – владельцы лавки с окнами на красную площадь – рыбинскую купеческую дочку Марию за своего старшего сына Александра. 
Но Александр оказался ну не то, что ветренным, а скажем так – слишком творческим человеком: делами и торговлей заниматься категорически отказывался, часто ездил в европейские столицы на театральные премьеры и посещал все вернисажи во всех выставочных залах и галереях по всему миру.  Мария прекрасно справлялась и без него: одна вела и торговые дела, и дом. Когда в первые годы после революции муж окончательно куда-то испарился, лавку национализировали, а дом сожгли – перебралась к родителям в Рыбинск. Дружное семейство селится в двух комнатах с окнами на собор и начинает более-менее спокойную и размеренную жизнь в провинции, где всегда более хлебно, чем в больших городах. 
Николаю в момент переезда было 16. Он, чтобы закончить образование, продолжает учиться в вечерней школе, а днем, помогая семье, устраивается на работу – в Управление водного транспорта, конторщиком. Одновременно он идет заниматься в изостудию. Её ведет тогда никому не известный Михаил Щеглов (во время Великой Отечественной он, как и Кукрыниксы будет художником «Окнах РОСТа» и о нём заговорят). Ведет мастерски. Он не только умел интересно поставить и чисто рисовальные, живописные задачи, но и зарядить студийцев на выпуск собственного сатирического рисованного журнала «Щепка», и таскать их по всем профсоюзам и парткомам – они оформляли все демонстрации, интерьеры красных уголков, расписывали агитационные пароходы и автомобили, придумывали и изготавливали декорации и костюмы спектаклей. 
Именно в эти годы юный Николай Соколов стал десятками, для всех местных газет и агитационных материалов рисовать свои шаржи и карикатуры подписывая их Никс. И именно там он получил основы своих знаний по рисунку и композиции плаката и карикатуры. И именно оттуда уехал в Москву поступать на графический факультет ВХУТЕМАСа, где он, уже будучи принятым туда, через год, в 1924 присоединился к Куприянову и Крылову рисовать стенгазету и дальше, почти всю жизнь – больше 60 лет – они просуществовали, как «Кукрыниксы».
И хоть понятно, что каждый из Кукрыниксов творил что-то и отдельно от Великой тройки, но если Порфирий Крылов был больше живописец и создал больше всего живописных полотен, то Николай Соколов был больше график и больше всего создал иллюстраций к книгам. Блестяще оформил, кажется, всего Ильфа и Петрова, нарисовал десятки иллюстраций к произведениям Антона Чехова, с невероятной яркостью иллюстрировал «Дон Кихота» Сервантеса.
Он прожил дольше двух других своих коллег. И умер в 97 лет, в 2000 году, в Москве, и присоединился к ним на десятом участке, на Новодевичьем кладбище. Личный враг Гитлера, Академик АХ СССР, Герой Социалистического Труда, Народный художник СССР, Лауреат Ленинской, пяти Сталинских и Государственной премии СССР. А в восьмидесятые удостоенной ещё и Государственной премии РСФСР имени Ильи Репина, член творческого коллектива «Кукрыниксы», Никс - Николай Александрович Соколов. 

которого часто называли «вторым из Кукрыниксов» - безусловно ориентируясь на положение его фамилии в их общем псевдониме, но он часто шутил, что он и правда «вечно второй». И когда многие думали, что это его вечного положения на их общих фотографиях и портретах, то он смущенно объяснял, что ещё он, «наверное, самый тихий из нашей троицы». Возможно, и так, но у него были ещё насколько черт, которые ярко выделяли его из ряда остальных. 

Во-первых, наверное, из них троих он был действительно настоящим живописцем. Причем не только в каких-то официальных справках или русских музеях подчеркивается, что он был действительно значимым представителем традиций «русского импрессионизма» (хотя, я бы не сбрасывал со счетов тот же Русский музей, где Порфирий Крылов тоже присутствует). Серьёзные сопроводительные тексты к его картинам и в аннотации выставочных каталогов, например, Уффици во Флоренции, тоже ставят в один ряд его работы с работами Исаака Левитана и Константина Коровина. Иногда, правда, расстраивает, что некоторые его ранние работы – буквально прямые цитаты то Ренуара (как в портрете жены Софьи), то Моне (как листья кувшинок). Но – это даже эти работы скорее, демонстрируют не его склонность к импрессионистам, а уровень владения кистью. Но, в любом случае, к этим высказываниям стоит относиться всерьёз – в аннотации Уффици их писали одни из лучших итальянских искусствоведов. И их, кстати, часто вспоминаешь, как в одном интервью все трое Кукрыниксов говорили о том, что в тот момент, когда в 1944 они приехали в только что освобожденный Новгород, из которого буквально накануне выкинули фашистов, где был варварски разбит памятник «Тысячелетия Руси» и полуразрушен Софийский собор, то первые свои зарисовки, проработки по мазку и цвету просили сделать Порфирия. 

Во-вторых, мало к кому, даже из более великих и известных, так трепетно относятся на их исторической Родине, как к Порфирию Крылову. Там к нему всегда относились очень внимательно и нежно. И это вовсе не потому, что как некоторые думают, он и его сыновья передали в дар городу множество его работ – этот жест, как раз, говорит только о том, что эта любовь была взаимной и всё. А в Туле к нему и правда всегда относились очень трепетно. И когда 1997 там был открыт его мемориальный Дом-музей (да, это как бы филиал Тульского музея изобразительных искусств, но, судя по отношению к нему многих туляков, непонятно, что для них важней и значимей – сам музей или его филиал), где хранится около двух тысяч его холстов, графики, архивных документов и мемориальных вещей, то был только один вопрос: почему так поздно, чего ждали? И, почти сразу, он стал таким центром внимания, причем не приезжих туристов – их больше пряники, ружья и самовары интересуют, конечно – а самих жителей этого прекрасного города. И выглядит это как-то вполне естественно, причем, как теплое отношение к нему школьников, так и воздыхание нынешних поживших. 

А что касается нынешнего руководства, то оно очень хорошо помнит, что в тот момент, когда в Туле увидели, как скромно прошло празднования по поводу столетия Крылова, на уровне унылого областного события, да ещё и потом, в 2003, в Москве (в столице!) прошли выставки и звонкие пресс-конференции к столетию Куприянова и Соколова (которые ведь тоже, по большому счету, знамениты только тем, что они «двое из Кукрыниксов»), то весь город взорвался, от кухонь до газет. И все и говорили, и писали только о том, что эти убогие празднества к столь значимому юбилею городского любимца случились только благодаря равнодушию и жадности руководства (теперь уже прежнего) и прикормленных им чиновников от культуры. Эти бурления надолго запомнили в городе. И чиновники об этом помнят лучше остальных. Поэтому, должного внимания, уважения и финансирования в последующие юбилеи, независимо от громкости памятных дат, ему выделялось с их стороны достаточно. 

А когда в Туле стали восстанавливать его родословную, отыскивать предков по всем направлениям – никто не удивился. И там теперь гордятся не только тем, что сам Порфирий Никитич родился в Туле, но и что его дед, Захарий, из крепостных, был призван в солдаты, служил в Туле, охранял шлюзы. Отслужив немало лет на Замочной улице купил небольшой дом с огромным садом, женился, обзавелся детьми. В награду за верную службу получил не только медаль, но и большой надел земли. Построил там хутор, и его старший сын Илья стал там вести хозяйство. А каждое лето туда приезжала вся семья. На отдых и помочь по хозяйству. 
Но когда грянула коллективизация кулака Илью Крылова сослали в лагерь и там он, в 1935, и скончался. А так как он приходился Порфирию Никитичу родным дядей, то НКВД интересовалось и самим Порфирием. Тогда ему пытались предъявить не только дядин хутор, но и то, что получен он был за то, что дед служил солдатом в охране. Говорят, что потаскали его тогда прилично. Вытянуло тогда всю семью то, что отец Порфирия, Никита, и сам был простым пролетарием на патронном заводе, да и женился на дочери такого же потомственного тульского мастера по ружьям – на Елизавете Полосатовой. А вот её дядя, знаменитый тульский оружейник Алексей Полосатов, был знаменитостью, его ружья и по сейчас день хранятся в Эрмитаже и Тульском музее оружия. И, кстати, первым учителем рисунка был для Порфирия именно Алексей. А сам он когда-то научился рисовать у итальянца, работавшего в Туле. Но еще в 1913 в семье Крыловых лишь за полтора месяца состоялось четверо похорон. В мае, в 36 лет, после родов умерла мать Порфирия Елизавета. За ней, от скарлатины умерли её младшие дети Аркадий, Дмитрий и Серафима. 
Никита Захарович остался отцом-одиночкой трёх детей, старшему из которых одиннадцать, да ещё и работающим на заводе. А в 1918 Порфирий и сам пошел работать на патронный завод. Одновременно учился в заводской изостудии под руководством Григория Шегаля. 
Это была большая удача, что такой прекрасный мастер (придумавший, кстати, и написавший холст о Керенском, бегущим в женском платье) вел на заводе изостудию у молодых рабочих, но в те времена каждый зарабатывал на кусок хлеба, как мог. В 1921 Крылов перебрался в Москву и поступил во ВХУТЕМАС — сперва закончил его в мастерской Осмеркина, а потом и аспирантуру у Петра Кончаловского. Но еще в 1922, подружившись с Михаилом Куприяновым они основали костяк «Кукрыниксов». А в 1924 к ним присоединился Николаем Соколовым и «Кукрыниксы» появились на свет в том виде, в котором мы их все знаем. И создали тысячи карикатур, плакатов, написали несколько великолепных холстов. 

Во время Великой Отечественной войны ездили и по фронтам, и по только что освобожденным городам, их Гитлер лично внёс в расстрельный список вместе с диктором Юрием Левитаном, потом, когда они стояли и делали зарисовки в его бункере – смеясь вспоминали об этом. А на Нюрнбергском процессе, делая скетчи и быстрые зарисовки уже не смеялись. Потом они скажут, что было тяжело. И, тем не менее, Порфирий Крылов был из них троих самым Живописцем. Вне Кукрыниксов написал больше всего прекрасных летящих полотен. Больше всего искал себя в портретах, городских и деревенских пейзажах. Его работы были тепло приняты и в Чикаго, и в Токио, и в Риме. Он заслужил множество званий и наград, но всю жизнь прожил спокойно и достойно. И умер раньше всех троих – 15 мая 1990 года, в Москве. Похоронен на Новодевичьем кладбище, на 10 участке. Где в скорости к нему присоединились и остальные его друзья-коллеги. 

известный советский художник и карикатурист, член прославленного творческого союза «Кукрыниксы».
 Собственно, обычно примерно так и говорят, когда начинают короткие рассказы или справки о нём. Именно так всё и есть. Именно советский художник-карикатурист. И хоть родился «прославленный советский карикатурист» ещё в великой Российской империи, 8 (по старому стилю это было 21) октября 1903 года, но всю свою сознательную жизнь, фактически привязал к Советскому Союзу, прожил её вместе с ним и завершили они свои жизни вместе. 
В Российской Империи, в небольшом уездном городке Тетюши, недалеко от Казани (да, теперь это Татарстан и этот город центр Тетюшского района), в русской семье среднего достатка, рождается мальчик. И наверняка вы и не слышали о таком городе и сейчас улыбнулись, услышав это городское название. И, знаете, даже в этом смысле мало что поменялось и в самих Тетюшах. Там по-прежнему тихо и спокойно, и мало кто, за его пределами, хоть что-то слышал о нём. Хотя, основан он был ещё в 1578 году и права города, вместе с гербом ему дала в 1781 сама Екатерина II. 
Но, пока не наступили революционные времена, то там, с тех самых пор ничего и не происходило, за исключением двух ежегодных городских ярмарок. Но именно там родился Николай Куприянов и именно там, в 1918 (сразу после того, как было заявлено о создании нового социалистического государства) он стал робко что-то рисовать, а потом и писать маслом. Хотя, на первых порах, всё-таки, предпочитая акварель. И рисовать, по большей части, он всё те же робкие пейзажи, хотя и весьма талантливо. Настолько талантливо, что в 1919 он участвует в местной, Тетюшской, выставке самодеятельных художников и получает там первую в своей жизни премию за акварельный пейзаж. Фактически, это были первые его деньги, заработанные творчеством. 
На одну единственную премию прожить невозможно, а Тетюшский арт-рынок начала двадцатого века, да ещё и в период, когда страну буквально раздирала на части Гражданская война, никто из нас, боюсь, даже представить себе не может. Так что, в том же году он уезжает в Ташкент и устраивается там рабочим на угольные шахты. Шахты были государственными, социалистическими и там, в местном профсоюзе, подмечают молодого рабочего, который если не работает на шахте, то всё время что-то рисует и направляют эту одарённую личность в местную художественную школу-интернат. 
Так он оказывается сперва в региональном центре художественных учебных мастерских, учится там буквально год – с 1920 по 1921 – и оттуда его отправляют, за «особый талант» в Петроград. Но случайно он задерживается в Москве и там, волей случая, его принимают во ВХУТЕМАС без экзаменов. И с конца 1921 по 1929 он учился и работал на графическом факультете Высших художественно-технических мастерских. Тут, кстати, принято обобщать и говорить, что там вот он и познакомился с Крыловым и Соколовым, и появились Кукрыниксы. 
Всё-таки совместное творчество началось не сразу. Так как съезжались в Москву они из разных концов СССР и не одновременно, то и познакомились, а потом и начали что-то делать, далеко не мгновенно. Куприянов приехал из Ташкента в 1921, через полгода из Тулы добрался Крылов. И в 1922 (то есть, вспоминая наше с вами отслеживание «параллельности» жизни Михаила Куприянова и Советского Союза – в год, когда РСФСР, слившись с Украиной, Белоруссией и Закавказьем и стал, по сути, называться СССР) Куприянов и Крылов познакомились и что-то стали рисовать совместно в стенгазете ВХУТЕМАСа. И тогда, конечно, это были ещё не Кукрыниксы. Тогда, когда они поняли, насколько им хорошо и комфортно работается вместе, они подписывали свои творения либо «Кукры», либо «Крыкуп». А в это время Соколов, ещё жил в Рыбинске, ставил на своих рисунках подпись «Никс» и хоть и стремился к чему-то большему, но тогда воспринимал себя, как совершенно отдельную и уникальную творческую единицу. 
И только в 1924 (то есть буквально в тот же момент, как из состава РСФСР, в самостоятельные советские республики были выведены Казахстан, Киргизия, Таджикистан, Туркмения и Узбекистан и на II съезде Советов СССР был утвержден и этот состав, и Основной Закон СССР, то есть, формально и произошло создание нового государства, не имеющего в аналогов в истории) Соколов, уже будучи принятым на тот же графический факультет ВХУТЕМАСа, по какому-то странному стечению обстоятельств, присоединился к Куприянову и Крылову, и с этого момента в стенгазете они работали уже втроём, и подписывались, как Кукрыниксы. И проработали так больше шестидесяти лет. Тут можно написать тысячи слов о том, как работали Кукрыниксы. Что они и придумывали идею карикатуры или плаката совместно, и рисовали тоже вместе. Перечислять их совместные работы, которые, мне кажется знает каждый из нас. И это, кстати, будут, не только плакаты или карикатуры. Кто из нас не помнит военные плакаты, которые появлялись на городских улицах, буквально сразу, в тот же момент, когда появлялась первопричина –  как «Беспощадно разгромим и уничтожим врага!» или «Потеряла я колечко». Но это будет и живопись – вспомните, хотя бы, итог их работы на Нюрнбергском процессе, где художники делали зарисовки обвиняемых: масштабный холст «Обвинение (Военные преступники и их защитники на Нюрнбергском процессе)» или «Конец» - их помнят, мне кажется, все. Но говоря о каждом из великой тройки по отдельности – сложно что-то сказать. Можно перечислить награды, звания – их у каждого будет немало. Куприянов был Академиком АХ СССР (1947), Героем Социалистического Труда (1973), Народным художником СССР (1958), Лауреатом Ленинской премии (1965), пяти Сталинских премий (1942, 1947, 1949, 1950, 1951), Государственной премии СССР (1975) и, по сути, автором и всех знаменитых работ Кукрыниксов. Но ведь мы тут пишем отдельно о каждом из них. И было ведь уникальное, индивидуальное творчество, которое не входило в рамки «творческого коллектива». Но, по сути, сказать-то об этой стороне деятельности «известного советского художника и карикатуриста» практически нечего. Да, он существовал отдельно от Кукрыниксов. Он рисовал, писал, иллюстрировал. 
Он много общался с Михаилом Нестеровым, обсуждая с ним живописные техники и композиционные построения. Но в живописи он, как и раньше, продолжает существовать в своём вечном жанре — в пейзаже. Постоянно выезжает на пленэр, прячется там, по сути, от мира. Он много писал на берегу Азовского моря в маленьком городке Геническ. Воздух, трава, море – попытка передать малейшие вибрации этих всех составляющих. Он пишет пейзажи отправляясь в поездки в Париж, в Рим, в Венецию. Один. С красками, этюдником и холстами. Пытается найти только тот мазок, что нужен этому месту, только тот цвет и тень. Он прекрасно проиллюстрировал «Левшу» Лескова и «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина. Но всё равно, смотря на эти работы, сделанные без остальных участников «великой тройки», всё время чего-то не хватает. 
Да, считается, и не раз говорилось, что каждый из них, буду одним из Кукрыниксов, не обезличился, сохранил индивидуальность и остался Автором. Так же принято говорить и о Куприянове. И, тем не менее, при том, что в его индивидуальных работах есть и мастерство, и вечный поиск, и очень бережное отношение к цвету и форме, всё равно, когда смотришь на них, не покидает ощущение, что «единый художник Кукрыниксы», будучи гением в трех лицах, разделённый стал довольно обыкновенным. 
Вся творческая жизнь Михаила прошла вместе с СССР - гениально, ярко, насыщенно и сильно, так и закончилась она, по сути, даже не с августовскими событиями 1991, а когда подписывались все документы по СНГ и стало понятно, что великого союза больше не существует, 11 ноября 1991. В Москве. И он был похоронен на Новодевичьем кладбище (участок № 10), на том же участке, где теперь Кукрыниксы лежат, как и творили, все вместе. Вся троица с той знаменитой фотографии: парень с всклокоченной кудрявой гривой волос – Михаил Куприянов, растерянный юноша в очках – Порфирий Крылов и серьезный молодой человек с чубом – Николай Крылов.

Е. Русак

На обложке журнала «Пулемет» работы И.М. Грабовского изображен мужчина с ожесточенным лицом (редактор Николай Шебуев в воспоминаниях называет его «студентом»). На заднем плане изображен подиум с графином и стаканом, в правом верхнем углу - горящая лампа. Оратор одет в русскую рубаху, блузу и шапку. 
В стиле реализм описан типичный читатель оппозиционных журналов и газет того времени. Он кричит «Долой!» и это основное слово, которое воцарилось на просторах России в 1905 году. Исключительно точное описание движущей силы бунта против царизма. 

С исторической дистанции выглядит обличительно, хотя авторы имели в виду совсем другое – формировали ролевую модель для подражания. Экспрессия рисунка предвосхищает на пять лет само понятие «экспрессионизм», которое возникнет только в 1910 м году в связи с революционными настроениями художников Европы.
Обратите внимание, что название журнала отрисовано как патронная лента.  Мира больше не будет. Скоро заговорят пулеметы. 

Журнальная деятельность издателя Шебуева была довольно короткой: за содержимое «Пулемета» он был осужден на год тюрьмы и сидел в Петропавловской крепости. Там тоже сочинял статьи, стихи и пространные памфлеты.
В 1906—1907 годах издавал уже совсем другой медиа-продукт «Газету Шебуева»,  с меньшим количеством иллюстраций, а с 1908 по 1914 годы (с некоторым перерывом) — журнал «Весна». С «Весной» сотрудничали сегодняшние классики русской  литературы: Л. Н. Андреев, К. Д. Бальмонт, Д. Бедный, Н. С. Гумилёв, А. И. Куприн, М. М. Пришвин,  И. Северянин. 
Примечательно, что  в этом журнале впервые стали печататься футуристы —Н. Асеев, В. Каменский и даже Велемир Хлебников.
После Октябрьской революции работал в советской печати, редактировал журнал Государственного института журналистики «Всемирная иллюстрация» (1922—1925).  Писал сценарии для цирковых представлений и эстрадных шоу.
Автор рисунка «Долой!» Иван Михайлович Грабовский, ученик Репина, который получил в Академии художеств звание художника за картину 1906 года «Снег выпал» , участвовал в экспозиции в Венеции, был маринистом и пейзажистом, но одновременно владел мастерством гротескного рисунка. Работал в этом жанре в журналах «Нива, «Лукоморье», «Солнце России». Его работы хранятся в Русском музее, а также в других музеях России и Украины. Умер в Петрограде в 1922 году.

(Пулемет, № 1, обложка, 1905)

Было бы интересно – как сегодня выглядели бы плакаты вчерашнего дня, посвященные актуальным задачам, скажем строительства социализма?  Во-первых, берем какой- нибудь плакат, выполненный одним из лучших художников – Петром Яковлевичем Караченцовым (папой актера Николая Караченцова, да), чьи работы сами по себе повлияли на развитие не только агитационного, но и просто поп-арта. Например, «Да здравствует равноправная женщина страны социализма!». Многоплановая работа – с виртуозными шрифтовыми вкраплениями, с включением семи сюжетов, блочное построение пространства, выверенная мультиперспектива, и канонический образ в центре – практически отсыл к иконе Божьей матери. 

И тут мы берем самый продвинутый инструмент на сегодня – нейросеть, например, «Мидджорни» (а их можно насчитать уже более десяти), и обращаемся к человеку, который работает с этой сетью – цифровому художнику Алексею Андрееву.  Алексей просит изложить запрос для составления «промпта». Мы как журналисты не сильно понимаем, что такое «промпт», поэтому говорим просто: «плакат будущего про права женщин». Что там творит Андреев – непонятно, хотя бы потому что уже в области составления «промптов» появилась такая профессия «промпт-инженер».  И вот мы получаем плакаты на основе постера Караченцова – целый набор.  Все решения Караченцова использованы, тональность, возвышенный образ женщины – все дела, включенные сюжеты, работа с перспективой и конечно тональности. Не один – 8 плакатов. И каждый можно издавать отдельно. 
Что же ждет тогда художников-людей в эпоху искусственного интеллекта? Многие считают, что профессия под угрозой исчезновения. И уже на Art Station полно плакатов против использования ИИ в профессии. 

Спрашиваем Алексея Андреева: видишь ли ты как художник  угрозу со стороны искусственного интеллекта и прочей нейросети для своей профессии? Ведь теперь можно легко и просто изготавливать любое количество изображений на любую тему?   

Alex Andreev: 
- на этот вопрос нельзя ответить однозначно, так как у каждого художника разные задачи. Исходя из моих собственных творческих задач - я пока что вижу в ИИ исключительно помощника и новый эффективный инструмент реализации этих задач.

Многие весьма известные и очень мною уважаемые коллеги решили выступить за ограничение использования AI в работе и творчестве и даже собирают деньги на команду юристов, которые оформили бы такие ограничения. 
Я очень хорошо их понимаю, но не буду подписывать подобных петиций.
Я ощущаю в искусственном интеллекте не конкурента, а помощника - возможно потому, что в контексте того, что я делаю, меня всегда интересовала только одна нейросеть, нейросеть в моей голове, с ее уникальным, долгим и странным обучением. Все остальное - инструменты.
Работу нейросети сравнивают с пиратством, но обучение - это не воровство. Просто в данном случае учится не человек. А разве плохо, когда у тебя появляются новые ученики?

Вопрос: вот ты можешь на глаз отличить работу живого художника от работы ИИ?
Alex Andreev: 
На данный момент да

Оригинал плаката Хранится в Государственном музейно-выставочном центре РОСИЗО (ГМВЦ «РОСИЗО»)

Перед вами, друзья мои, работа, изменившая почти всё у любимого со всех сторон и обласканного, академика Академии Художеств СССР, Народного художника СССР, лауреата Ленинской премии, Героя Социалистического труда и члена КПСС с 1960 года, Александра Александровича Дейнеки. 

Конечно, сказать точно, что это случилось именно начиная с «Физкультурницы» невозможно. Но примерно так. Смотрите. Рождается в самом конце 19 века, в городе Курске, в семье железнодорожника мальчик Саша. Рабочее детство, рабочая школа. Потом заводское училище и работа слесарем. Но потом, оказывается, что и для таких как он есть и другие пути. И в 1915 - Харьковское художественное училище. Хотя потом – да, восторженная встреча революции 1917 года. Хотя, даже для такого рабочего детства, с весьма странным продолжением - работа в Уголовном розыске фотографом. Интересный выбор места добывания куска хлеба для пролетарского художника, согласитесь. 

Но ладно, дальше более стандартно: Гражданская война - армия Красных, оборона Курска от белых. А потом уже совсем, как по накатанной - оформление агитпоездов, работа в Курском политуправлении, «Окна Роста» (надеюсь никто не забыл ещё, что это такое). А вот затем к пониманию, а что надо в жизни делать, чтобы есть много и вкусно. Конечно – Москва. Учёба и работа во ВХУТЕМАСе. 
И если композиции и подаче его учат великие Владимир Фаворский (думаю, не нуждается в дополнительном представлении, запрос «Школа Фаворского» и станет всё понятно) и Игнатий Новинский (создатель того, что назовут «парадным стилем Страны Советов» - например, Траурный зала Мавзолея Ленина), то работает с ним рука об руку Владимир Маяковский. 

Всё идёт достаточно ровно и, впитав всё от гениев композиции и подачи, и  поработав с Маяковским, и понял, что именно хочет заказчик в рамках «пролетарского стиля» он, в конце двадцатых, становится звездой. 

СССР тогда это государство, только что перенёсшее невероятный кувырок в развитии: две революции, кровопролитнейшая гражданская война, уничтожение всех социальных, религиозных, сословных и культурных устоев, голод и целенаправленное разрушение всех внутренних коммуникационных связок и фундаментов. А после этого попытка создания устойчивого и радостного общества, имеющего, как и любое общество, свои культурные, визуально узнаваемые ряды. И эти милые картинки должны были не только повсеместно присутствовать в быту, но и постоянно закрепляться – просто цементироваться пропагандой. 
И именно тогда и родилась «Физкультурница». И она плавно превратилась в «Стахановцев», а потом потекла в одном внутреннем эмоциональном направлении, где все его «Раздолья», «Купальщицы», бесчисленные картины Крыма, «Юность» и даже этот «Автопортрет», где он в шортах. Кстати, вы не замечали, что даже «Оборона Севастополя» выглядит слишком жизнеутверждающе? 
Дейнека остался жив и востребован, именно поэтому –  «Физкультурница», как пример того, что в какой-то момент (даже после развода с женой) надо начать надо учиться радоваться жизни и восторгаться прекрасными женскими фигурами.
Автор: Евгений Русак

У плаката три автора – Дени (Виктор Денисов), к этому времени уже живой классик агитационного искусства, его партнер, не менее популярный художник Николай Андреевич Долгоруков и Андрей Борисович Юмашев.
Самая загадочная фигура в этом коллективе авторов одного плаката на тему подготовки к войне – А. Юмашев. Почему его имя под плакатом? Человек, который был художником, потом перестал быть художником, а потом опять стал художником. И его судьба – буквально как книга о становлении целой страны.
Родился Юмашев перед самой революцией в 1902 году, по возрасту пошел в реальное училище, а в самый разгар революции - в классы Общества поощрения художеств (Спб). Здесь преподавали такие мастера как Иван Билибин, Михаил Клодт, Алексей Щусев, директорствовал Николай Рерих. Это было влиятельнейшее образовательное предприятие, которое продвинуло в России идею тиражирования изобразительного искусства в эстампе – ксилографии и литографии. Что заложило основу спустя много десятилетий технические решения пропагандистско-агитационного плаката.
 В 1918 курсант артиллерийских курсов в 1920 – на фронте на Украине против Врангеля и Махно, служил в Харьковском военном округе.  Под Москвой закончил две боевые авиационные школы. Установил 3 мировых авиационных рекорда грузоподъёмности на самолёте.  В 1937-м совершил беспосадочный перелет Москва- Северный Полюс-США.
В 1940 участник финской войны, в 1942м – командир летного полка, в 1944м - командующий ВВС Южного фронта ПВО (Киев). В 1945 готовил штурм Берлина и Кенигсберга (ныне Калининград).
Так простой юноша, который хотел быть художником внезапно стал солдатом, потом летчиком, потом вырос до командующего огромным участком фронта Великой Отечественной войны и только потом, в мирное время вернулся к своей мечте – заниматься искусством. Насколько удивительным бывает путь к мечте. Об этом можно было спросить летчика Юмашева.
С 1946 вышел в отставку, вернулся к живописи и графике, вступил в Союз художников СССР.  Получается, что между беспосадочным перелетом до США и войной с Финляндией он со своими коллегами и старыми знакомыми – Денисовым и Долгоруковым нарисовал плакат, который доносил простую мысль: «Кто силен в наше время в воздухе, тот вообще силен». И с этим трудно не согласиться.